Дмитрий Смирнов знаком харьковчанам не понаслышке. Сегодня мы познакомим с этим человеком гораздо большее число людей. Дело в том, что Дмитрий – не только фронтмен группы «Белые Крылья» (которой уже перевалило за 20 лет), но и одноклассник Александра Чернецкого по музыкальной школе. Все эти годы они общаются и поддерживают дружбу. В этом интервью очень много не только о Саше, окружении «Группы Продлённого Дня» и группы «Разные Люди». Здесь личное. То, что осталось за кулисами – в поездках, в квартирах, в песнях, и конечно же, в людях. О том, как всё начиналось в рок-клубе и о том, что важно сейчас слышать в музыке. Специально для книги Александра Бессмертного «Жизнь стоит того…».
Из интервью Дмитрия Смирнова для книги «Жизнь стоит того…»:
Расскажи, харьковчанин ли ты, или откуда-то приехал? И как так сложилось, что ты оказался в музыке?
Если идти из глубины и от корней, то обе ветки – отцовская и материнская, из Нижнего Новгорода. Но судьбы разные. Отцовская линия, это больше Харьков, а материнская – это Крым, Керчь.
По поводу того, как докатился до музыки, тут всё стандартно. Первая группа, услышанная мной в 8 лет отроду – это «Сredence». У маминого знакомого был ламповый магнитофон и огромные колонки. Так заревел этот «Сredence»! Зычный голос, не столько напугал, сколько озадачил. Потом, в 12-13 лет повалил обычный набор из «The Beatles» и «The Rolling Stones». Первые 2 пластинки, которые появились дома, после покупки проигрывателя «Рекорд-стерео» Рижского завода, в 1979-м, «Boney M» – «Daddy Cool» и «Deep Purple» – «Fireball». «Boney M» показались симпатичными, но через неделю больше их не слушал, а к «Deep Purple» прикипел. Дальше было много разного винила и увеньчалось всё погружением в «Марианские» пучины prog-rock – «ELP», «Yes», «King Crimson», «Jetro Tull», «Genesis» и т.д. и т.п. .
У нас в Харькове есть место под названием «Балка» – чёрный рынок пластинок. Туда приходили разные персоналии, такие как (Сэр) Щелкановцев. Он занимался на «Балке» металлической музыкой. Суровые металлисты стояли отдельно.
Ты говоришь ещё о той «Балке», которая находилась возле фонтана, у исторического музея?
Именно! Там менты устраивали облавы. Меня пару раз схватили и куда-то затащили, но пластинки остались целыми. Чернецкий не ходил на «Балку», а занимался спортом. Да и потом, он немного младше .
Ты с кем-то учился в школе из вашего музыкального круга?
В 8 классе у меня была группа «Короткое замыкание». На беду соседей, мы репетировали на 5 этаже панельной хрущёвки (у меня дома) и пугали звуками самодельных барабанов жильцов дома напротив. Спустя годы увидевши меня по «ящику» говорили: «А это тот который нам покоя не давал шумел на весь двор!».
Потом это вылилось в самодеятельность при клубах – своеобразные условия для развития музыкальной карьеры. Дальше началась «Веснянка» – фирма по обслуживанию торжеств, свадеб, юбилеев. Затем фирма «ХОМА» (Харьковское обьединение музыкальных ансамблей). Чтобы ансамблю попасть туда, надо было после прослушивания дать взятку (200 руб.) директору Климову (а мы не дали, постеснялись). Следующая ступень – филармония, от которой ездили с концертами. Алла Пугачёва, например, от Липецкой ездила. А ещё в особом почёте был город Сочи. Если кто в Сочи поступал – «голубая кость» за один вечер можно было наколотить («парнуса» – деньги) на месячную зарплату.
Но ресторанная карьера не сложилась, видимо в силу характера и амбиций, сильно отличающихся от амбиций тех, кто там работал. Там надо быть очень скромным. Много неприятных моментов с тыканьем засаленной вилочкой в лицо, хамским поведением. Это непросто. Многие спивались, в том числе и по этой причине.
В итоге хотелось играть и петь своё. Понимал, что надо заниматься образованием и пошёл в вечернюю музыкальную школу. В детстве учился по классу фортепиано, а тут, в 1983-м, пошёл в вечернюю музыкальную школу. У нас был совместный класс сольфеджио – теория музыки, диктанты и всякое такое. Его набирали со всех спецклассов: фортепиано, саксофон, гитара и т.д. Одним из гитаристов в этом классе был Саша Чернецкий. Мы с ним одноклассники по этой вечерней музыкальной школе.
Как выглядел Чернецкий в ту пору? Паренёк в кожаной, слегка проклёпанной курточке и с характерной «роковой» причёской. Такой себе Павка Корчагин новейшей истории. Который обалденно рассказывал анекдоты. Вроде простые анекдоты, но потрясающе смешные, в Никулинской манере. Излюбленные анекдоты про Брежнева, с передачей особенностей разговора и тембра голоса. Помню до сих пор один.
На трибуне Брежневу говорят: «Туфли бы надо заменить потому, что один чёрный, а другой – серый». Он отвечает: «Ничего не получится, там такая же пара». Сколько лет прошло, а помню его интонации. И, конечно, свою роль сыграло увлечение рок-музыкой в круге местных. Несколько лет регулярно виделись с Чернецким во время занятий. Параллельно занимались андеграундом.
Недавно прочитал книжку про Майка. Всё так потрясающе похоже! Мы тоже экспериментировали! Всё-таки Харьков в первой тройке рок-клубовских движений, как ни крути. Москва большая. Там много интересного, но она экзальтированная. Киев – деревенский, дремучий. «Вопли Видоплясова» самые яркие были, но позже.
С Чернецким мирно учились и обменивались информацией. Свои песни стали потихоньку писаться. С Сергеем Кочергой (далее – Коча) параллельно в 1985-86 годах записали материал.
В 1986-м Чернецкий рассказал, что у нас появился рок-клуб и стал приглашать на концерты. Я и Коча были на этих концертах. Самый первый был без Саши. А вот, второй то ли третий был уже с Чернецким и группой «Рок-фронт», в которой он тогда принимал участие.
Перед каждой песней у Саши была какая-то речёвка. Однажды, на концерте он забыл текст и так артистично его вспоминал, что народ заворожённо смотрел на то, как он мучается. Повисла долгая пауза. Все смотрели и сопереживали, как Саша корчится, кривится хватаясь за голову. Вспомнив вступительную речёвку – лихо её зачитал, а потом они рубились в метал. Это произвело впечатление, несмотря на то, что это была некая протоплазма рок-музыки и звук в целом проблематичный. Какая может быть ритм-секция, если люди только начинают? Саша энергией и задором перикрывал многие изьяны и приковывал к себе внимание снисходительной, восторженной харьковской публики.
А летом 1987 года мы встретились с Чернецким в Крыму, на Малом Маяке. Мы туда добрались с моей девушкой автостопом, как хиппи. Саша Чернецкий, Паша Михайленко и Костик Костенко как раз приехали туда после фестиваля в Риге, где они взяли приз зрительских симпатий под названием «Разные Люди». Впечатления были как раз свежие.
В Харькове встречались на репетициях. Я познакомился с ребятами из «Группы Продлённого Дня». В перерыве на репетиции Саша предложил мне спеть пару песен. После этого, Клим подошёл и сказал: «Слушай, хочу с тобой поиграть». Так началась история нашей группы «Сутки-трое».
Потом активно помогали друг другу. Мы поиграли с группой «Попс-рецидив». И открывали первый харьковский рок-фестиваль. К сожалению во время исполнения первых 2-х песен горе-опаратор (Промокан) весьма успешно настраивал отвратительный звук. Ребята испугались: «Давай не будем портить песни, уйдём?». Был большой облом, так что я потом даже в больницу угодил – «первый блин – комом». На закрытии этого фестиваля играли «ГПД». Это было что-то потрясающее – все были в полном восторге! А группа «Попс-рецидив» вернулась к своему прежнему репертуару (без меня и моих «перестроичных» песен) стала называться «Антоша Чехонте». В последствии там пел Эдик Боровлёв – ныне группа «Ботаника».
Расскажи про группу «Антоша Чехонте» и то, как ты оказался в этой архитектурной тусовке?
Подошёл ко мне Паша Михайленко и сказал: «Не хочу, чтоб ты общался и играл с Чернецким. Даю отступную и отведу в ХИСИ. Там есть группа в которой я раньше играл – «Хронос». Но мы не заключили пакт. Поскольку, грубо говоря, как не общаться? Чернецкий мне позвонит, а я скажу: «Чувак, извини, не могу с тобой общаться». Мы дружим, как я могу это поменять?
Паша Михайленко сказал, что всё равно отведёт, чтобы я не отвлекал Чернецкого. Он настолько ревностно относился к Чернецкому и его можно понять. Саша – явление. Даже на подвальных репетициях, когда слушал песни «Правда» и «Паук», было ощущение, что сейчас ворвутся менты всех скрутят и в казематах будут пытать.
Тогда во всю работала перестроечная пропаганда, через которую сливали помои «страшного советского прошлого». Чернецкий особенно, участвовал в т.н.з. (полит-рок) остросоциальном стиле творчества. Проходили литовки, шерстили комиссии комсомолистов, гэбистов с подковырками, что «наши слова всё больше походят на свист» («Попс-рецидив»). Мы отпихивались и для виду меняли тексты, как нас учили старшие товарищи из руководства рок-клуба.
Естественно всё это организовывалось одной конторой. Они потом друг на друга стучали по пьяни. Все догадывались, но понимали, по-другому быть не может. Спасибо, что они пожертвовали своим незапятнанным реноме. Некоторые из них потом вышли в большие люди.
Андрей Шумилин стал недавно официальным директором Харьковского рок-клуба. Он всё ещё существует правда только на бумаге. Какие-то акции Андрей проводил и до сегодняшнего дня. После одной из них в 2017 году, посвящённой Дню Победы, нас выкинули с репетиционной точки. Шумилин нас подставил, поскольку ничего не говорил, что у него такая политизированная акция. 9-е мая – вариантов нет. Надо отдать дань, вспомнить тех, кто своими жизнями и судьбами обеспечили возможность нашего существования, даже такого, как сейчас.
Надеюсь, ещё попыхтим! Вот на судьбу Сашки посмотришь, как непросто его сломить. Страшные испытания, не приведи Господь. Преклоняюсь как он себя несёт по жизни, не взирая на все трудности со здоровьем. Саша счастливый человек, потому что люди к нему не равнодушны. Видимо, чувствуют его настоящее нутро. Понимают, что он заслуживает их участия. Из разговоров с ним можно понять, что Сашка очень ценит это. Человеческое внимание обязывает его к тому, чтобы ещё больше держаться, бороться, стараться ещё что-то сделать для людей.
Как знаем, благотворительный фестиваль «Разные Люди» – очень хорошее дело. Хорошо что эта идея пришла ему в голову. Это очень по-человечески. Порадовало, что на 1-м фестивале объединились противоположности Андрея Макаревича и Александра Скляра. У них кардинально разные взгляды, но они участвовали в одном концерте – беспрецедентный случай в новейшей истории. Побольше бы такого. Именно – не разъединяться, не выискивать, в чем мы различны, что там, «где у кого в Баку не так» (А. Райкин), а вспомнить о том, что мы – дети рок-н-ролла.
Расскажи про салон «От винта» и про своё участие в нём.
В конце 1990-го я распустил группу и погрузился в совершенно другую атмосферу. Занялся йогой, стал вегетарианцем, похудел на 50 килограмм, не употреблял алкоголь и табак. Короче, состоял в закрытой йоговской секте. Времена жёсткие, сложные, голодные. Купонно-фантиковый период. Если у тебя в кармане было 10 рублей вечером, а утром просыпался с 2 рублями. С йогой завязал, но очень властно позвала к себе гитара.
От знакомых узнал, что в Харьковском аэрокосмическом музее им. В.С. Гризодубовой, что-то происходит. В общем, пошёл туда – в «От винта» на разведку, а там – родные лица, включая Чернецкого. Как раз в это время стал больше писать. Большое место в моей жизни занимала именно музыка. Настолько большое, что его вытеснить не удалось. О чём не жалею.
Сергей Кривуля как-то затащил меня на канал «Tonis», где у них была редакция развлекательных программ, своя тусовка – Кривуля, Щелкановцев (Сэр), Дубровский и ещё пара персоналий. Они там делали программу «Russian Salad» с мейнстримовой музыкой и программу «Под Весёлым Роджером» про металлическую музыку. Последнюю вёл Сэр. А ещё у них была жутко угарная передача экспериментального юмора «Батуалло».
В выставочном зале аэрокосмического музея устраивали концерты. Это большая комната с высокими потолками, экспонатами, костюмом лётчика, огромным деревянным пропеллером. На съёмках программы «Russian Salad» Саша Чернецкий в полном задоре на заднем плане что-то зажигал. Ему этого показалось мало, и он решил зажечь ещё круче здоровенный трёхметровый пропеллер из крепкого дерева с железным стержнем Чернецкий его хватает и решает его прокрутить. Вес пропеллера примерно 50 килограмм. Водки было выпито немерено. Дальше в кадре – трах-бабах. Реально, он сокрушил всех. Все падают со смеху. До сих пор, когда видим эти кадры, угараем. А как Чернецкий? Как его здоровье? Вот как! Водку пьёт и валяет операторов.
А так много кто был в «От винта». Коча тоже бывал, но он болезненно реагировал на то, как Чиж в итоге спел его песню «Дверь в лето». Виктор Джалилов («Одинокий Лётчик») и Сергей Кондратьев (Фленжер) тоже это сделали «потрясающе». Но у Виктора есть неуловимые интонации как будто это Коча поёт. Мороз по коже. Конечно того мрака безысходности, той чёрной дыры, которую Коча мог сгенерировать, Джалилов не в состоянии выдать – вот и славно!
У Кочи был реалистичный взгляд на мир. Когда с ним спорили, я ему говорил: «Ты смотришь на мир в очках сварщика, когда тот одевает маску или очки, чтоб сварочная дуга сетчатку глаз не палила». А он мне: «Нет, это ты смотришь в розовые». В итоге жизнь показала, что это я смотрел в очки для розовой сварки, а Коча смотрел глазами даже не пессимиста, а реалиста. Многие вещи, о которых он говорил, так и выглядят. Это не преувеличение, к сожалению. Но и то, что я пытался выдавать за оптимизм – тоже не преувеличение, а жизнь. Жизнь всё в себя включает – и очень хорошее, и очень плохое.
В общем, в салоне «От винта» я регулярно начал концертировать на ряду с Чернецким, Чижом, Пашей Павловым, Борей Смоляком, Сашей Юрченко, Кочей, Сашей Кубышкиным (далее – Куб). Куб успел поиграть свою программу или играл с Кочей. Он жил с Кочей в одной комнате. Грубо говоря, и как тут не приобщиться. Куб был одноклассник Сергея Щелкановцева и Вадика Гарбуза – хозяина квартиры, спалённой «Облачным краем». Имеется в виду мусорами спалённая, а не музыкантами. Мусора приезжали туда часто. Соседи вызывали, поскольку Олег Рауткин орал как (одинокая без группы О.К.) гомеровская сирена. Очень зычно песни запевал, особенно про атамана. По слухам его Александр Градский научил так громко петь.
Они были знакомы?
Потом да! Сначала он тихим голосом пел и страдал на живых выступлениях, потом как-то раз приехал из Москвы и как перекрыл громкостью и мощью 20 человек. Клянусь. Я это много раз видел. «Атаман», кстати была песня не Чижа, а песней Харьковского рок-клуба (исполнялась коллективно).
Была информация, что это «Атаман» – кочующая песня, поскольку в Ленинграде каким-то образом её пел Андрей «Свин» Панов.
Мы со Свином чуть не подрались. Это случилось на фестивале «Аврора», где харьковских групп было больше, чем питерских – Чернецкий с «Разными Людьми», мы – «Сутки, трое», группа «Площадь», Паша Павлов и «Шок», Сергей Кривуля и «Отдел кадров». И, вот закулисье. Какой-то движ на сцене, и мы столкнулись. Урел в тельняге, нетрезвый хам, начал наезжать. Но мы ж харьковчане. Зажигаемся с пол спички. Стали нос к носу. И тут нас сзади за шею обнимает Олег Гаркуша, свешивает перед нами 2 бутылки портвейна: «Ребята, давайте выпьем может?». Мы: «Да, хорошая идея! Давайте!». Пожали друг другу руки и пошли бухать в сторонку. Неподалёку сидел Армен Григорян из «Крематория» и любезно присоеденился к нашей весёлой компании.
Расскажи поподробнее про квартиру, спалённую «Облачным краем» и про то, как туда попал Сергей Кочерга.
Там любили побухать, прийти в гости. Разгуляево, крики песен, вызывались менты и прочее. Сложилось так, что Куб жил в районе аэропорта – это где-то у чёрта на рогах, окраина. А Вадик Гарбуз – его школьный товарищ, имел квартиру в 602-м микрорайоне. Это тоже у чёрта на рогах.
В общем, там и поселился Куб, чтобы подальше смыться от мамы с папой. Они люди старой формации и не разделяли его предпочтений в музыкальной культуре с длинными волосами. Конечно же, Саше хотелось свободы, и он перебрался. Ему составил компанию Коча, у которого тоже была тяжёлая (семейная) ситуация. Андрей Юдин в книге «Рождён, чтобы играть» пишет, что Кочу выгнали из дома. Это не совсем так.
Там описание харьковского периода Чижа. Очень подробно и почти всё правда, кроме одного – никто не знал, что у Кочи отец – генерал КГБ. Этого никто не знал. Даже мы, ближние. Мы не знали, что он генерал и главный инженер ЦКБ. На этой должности, как выяснилось позже, мог быть только генерал КГБ.
Отец Кочи мужик коммунистического склада – честный, идейный комунист. Мы часто с ним дискутировали у Кочи дома. Его папа зайдёт и начинает нам мозги полоскать, мол – ребята, нехорошо, надо работать. Так мы и работаем! А как же стихи, песни? Стихи и песни – хорошо, но только смену отработай, а тогда пиши, что хочешь. А утром – на работу. Бесполезно дискутировать.
Просто представь – человек от сохи сделал фантастическую карьеру, возглавил предприятие, которое работало на космос и подчинялось Москве. Человек в звании генерала КГБ (его на предприятии очень любили потому, что в отличии от своих собратьев по погонам. Он сделал людям очень много добра). Поэтому, повторюсь, в книге – инсинуация. В тусовке никто не знал, кто Кочин отец. Мы всё узнали гораздо позже. В частности, Серёга мне как-то проговорился, что один из наших друзей приставлен к Коче, чтобы «постукивать». Не факт, что правда, но так говорил Коча.
Он всегда остро на это реагировал. Есть история, когда Коча сам поступил в институт радиоэлектроники, проучился 2 курса. Однажды кто-то сказал, или ему показалось – что проскочила информация, что его протащили из-за отца. Он забрал документы и больше не учился.
Он страдал, что папа был внимателен к нему?
Это обычные непростые отношения системы «отцы и дети». Прям чтоб он Кочу давил – нет, не было. Не давил, потому что была удивительная мама, которая безмерно любила Кочу. Вся арт-составляющая в Коче – это мама. Потрясающе интеллигентная, трепетная, начитанная, добрая и любящая мама.
Папина часть может в его настойчивости. Характер твёрдый. То, что он вёл неформальную жизнь – его выбор. Многие говорили, что так не годится, что плохо закончишь, но он и закончил плохо, как хотел сам. Сколько у него песен таких, посмотри! Диалоги со смертью! Но мне всегда казалось, что он её отпугивает, как делают страшные наколки в древних племенах, чтобы отпугнуть. Я же его познакомил с Игорем Сенькиным. Отвёл туда, где его научили «правильно» пить водку. Знаешь, как он до Сенькина пил? 120 грамм выпивал, а потом проводил в обнимку с унитазом всю ночь. Его организм алкоголь не воспринимал.
Он всегда был такой истощенный или это последствия выпитого?
Всегда такой. Я с ним познакомился на гражданском производстве завода, где его папа руководил военкой. Там для прикрытия были несколько цехов, которые производили кассетные магнитофоны. Мы работали на конвейере автомобильных магнитофонов «Протон-стерео» регулировщиками. Блатной цех. Он-то, понятно – по блату, но и я по блату – через маминого знакомого устроили. Никто не знал , что он сын директора. А так бы гораздо меньше над ним смеялись.
У Кочи была кличка – чёрный монах, поскольку худой, в чёрных гольфе и штанах. Лицо, иссечённое угрями и глубокими шрамами. Глаза – страшно посмотреть (горящие угли). Брови насупленные. Того и гляди – ударит. Но безобидный, бесконечно добрый человек на самом деле.
Разве вам до этого было по большому счёту, разве вы разбирались?
После песни Юрия Шевчука «Мальчики-мажоры», поверь, до этого. Притащил мне кассету с этой песней радостный Коча. Смотри старик – уматная песня! А он сам-то по сути мажор, понимаешь? И ставит Шевчука «Мальчики-мажоры». Класс! Но потом Шевчук ему очень не нравился. Ему полит-рок вообще не нравился. Я потом узнал, что и у Майка сложное отношение к этому явлению. Собственно, мы были знакомы, поскольку с Майком и Кочей встречали Новый 1987 год в каптёрке Майка.
Знал ли ты, что Науменко за эти несколько лет выстрелит и станет более известен?
Когда мы услышали его записи в начале 80-х, решили, что это «Машина времени». Это было за долго до нашего знакомства. До нас дошла запись песни «Дрянь». Ни фига себе, Макар выдал, охренеть! «Сегодня битва с дураками» и тут «Дрянь». Это всё на одной кассете, поэтому с лёгкостью и «Воскресенье» за «Машину времени» принимали. Но потом стали разделять. А с песнями группы «Зоопарк» была туманность. Уже в 1986-м знали, что это Майк, откуда он, и какие песни его.
Ну а я, твой покорный слуга, напился на Новый год и не нашёл ничего лучшего, как спросить его: «А кто такая Сладкая N?». Потрясающий человек! Так счастлив, что подфартило пообщаться в разных ситуациях и узнать, что такие люди бывают. Майк мягко и интеллигентно ответил: «Ну, видишь ли… У тебя есть девушка?». Говорю: «Да. Есть». Майк ответил: «Представь себе, что это возможно она». Ну как сказать дураку, что это собирательный образ… Не знаю, зачем спрашивал, но обалдел, что сидит такой мыслитель… Там же всё так непросто… Эта каптёрка на Малой Невке, 600 метров шириной, под толстым слоем льда – небольшая комната на 15 метров возле вертушки, проходная на завод, который гвозди какие-то делал. А под утро на нас свалился не в меру весёлый Донских и как говорится всё усугубил (опошлил в силу своих взглядов…).
В Петербурге всё огромное. Огромные улицы. Огромные переулочки, как наш Московский проспект. И сидит человек – Майк Науменко. Большой стол. Сталинский телефон из чёрного эбонита. На столе – три книжки, развёрнутые вниз текстом. Одна – на русском, другая – на английском, третья – на французском. Скромный вахтёр просто читает книжки (не для понтов). Он же не всё время там бухал. Хотя часто, конечно, но не всё же время. Иногда работал и читал.
Звонит телефон. Майк: «Аллёуу!». И начинает на английском что-то обсуждать. Я тогда английский совсем плохо знал. Положил трубку и говорит: «Это из журнала «The Rolling Stones». Хотят у меня взять интервью». Поэтому как авторитетен и популярен Майк, мы только в Питере узнали. Он бит-квартет «Секрет» и Виктора Цоя активно двигал по жизни. Майк – человек, сформировавший форму ритм-энд-блюзовой и рок-н-ролльной подачи музыки на русском языке. Они в общем-то в тандеме, с Гребенщиковым, конечно, поддерживали друг друга, как Леннон и Макартни. Как у нас с Кочей.
Коча был для меня наставником, как и для Кубышкина. И не потому, что говорил – так надо, а так – не надо. Он умел слушать и выразительно реагировал. Могла быть такая выразительная реакция на словосочетание, на неудачную рифму, что ты думал – боже, да ни в жизнь больше так не сделаю, как стыдно!
Роберта Хайнлайна Коча тоже читал на английском?
Нет-нет! У меня книжки от него остались. Он знал английский, мог переводить, но, чтоб в оригинале читал – такого не видел. Больше всего он любил Стивена Кинга не равнодушен был и к Д. Адамсу. На «Автостопом по галактике» меня присадил. А в музыке на много на что присадил. Я благодарен ему за всё до сих пор!
Какие события запомнились больше всего на 602-м микрорайоне?
Утренний, семейный Чиж в фартуке с совком и веником: «Серёжа, твоя очередь кухню заметать!». (Чиж с женой Ольгой жили тогда в соседней комнате). И Коча ему в ответ: «Серёга, садись, давай пивка попьём!». И вот, на какое-то из предложений Серёга сел попить пивка. Слово за слово, гитара… И они очень подружились. Когда Коча узнал, что Чиж уезжает в Питер с концами, написал пронзительную песню, где рефрен: «Не уезжай, этот город без тебя будет пустым».
Чиж талантливый и тонкий человек, с развитым интеллектом, очень хорошим восприятием. Он увидел, кто такой Коча. Отбросив весь его антураж, худобу, суровый вид, аскезу в отношении к себе, к прическе и одежде. Чиж увидел, что это шикарный человек с огромным и богатым внутренним миром. И подружились они не только потому, что выпивали по соседски.
Девочки на спалённой квартире надо сказать, появлялись не часто. Это было не главное. Была захожа некая Марианна, которую любил Коча. Он стал писать настоящие стихи, наполненные любовью и страданием. «Калитка» – прям вообще, шекспировская драмма. Но Марианна ему не ответила взаимностью и видела в нём только друга.
Случилось так, что Куб связал жизнь свою с музой Кочи, женился на ней. Куб – симпатичный, девочки любят таких. Красивый овал лица, натуральный блондин. Притязаниями ли – стать поэтом или ещё Бог знает как, но Куб наполнился интеллектуальным содержанием от Кочи, и она влюбилась. Ну а Куб знал, что Коча её любит, поэтому она для него была в образе крутой. Не выдержал и поддался. Женился. Они стали жить у неё в маминой квартире, родилась дочка (необычайно красивая). Где от Куба требовали деньги – какие стихи, давай работай! В реальности там очень жесткая тёща оказалась, да и Машка совсем не подарок – красивая и с характером (скорпион по знаку).
Вот так и спасли Кочергу от обречённого на провал романа?
Да. Коча потом встретил у меня на моём дне рождения Катю. Пришли, как хорошие знакомые ко мне, а уходили парой. Потом долго жили вместе, родили ребёнка (сына).
Отношения Кочи и Марианны претерпели от происходящего?
Нет. Надо понимать, что высота этих отношений задавалась Кочиной планкой, его культурным и интеллектуальным уровнем. Это были высокие отношения. Коча мог понять и великодушно простить. Мой гитарист закрутил с Марианной роман у Кочи на глазах. Калач страшно напился, оскандалился, обидел Марианну. Она убежала, а Коча погрузил его пьяного в такси и отвёз домой. Калач был потрясён и говорил: «Представляешь, я с его бабой, а он меня в этом состоянии страшном отвёз». Не передать это состояние пьяного урела, который проблевался, оскандалился. Коча дотащил, заплатил за такси. Это уровень! Вот такая иллюстрация высоких отношений.
А с Чернецким как вас судьба сводила в Харькове до момента его отъезда?
Первый концерт у нас состоялся в составе «Сутки, трое» в 1987 году. На гармошке играл и подпевал Чернецкий, на гитаре – Олег Клименко, а на перкуссии – Вова Кирилин. Это был концерт в общаге биофака. Мы в таком же составе выступали в районе Пятихаток. Там ещё на подпевках был Захар Май – которого я приобщил – таки к рок-н-ролльному движняку и спел свой единственный на тот момент хит «Холодильник пуст».
В ДК «Железнодорожников» Сергей Мясоедов устроил выступление. Мы назвали это место ДК «Сталина» для бардов и рокеров. От рокеров был я, Чернецкий и Ярик – альтернативщик, который играл в группе «Товарищ» и многих других. А от бардов – Захар Май, как призёр (КСП) фестиваля в Эсхаре и какие-то пару бардов.
Расскажи пожалуйста про Подольский фестиваль. Что ты видел?
«ГПД» пригласили на Подольский фестиваль. И Сашка предложил мне составить им компанию. Я с девушкой (с той что была со мной на Малом Маяке) поехали, как сочувствующая группа поддержки. У «ГПД» была бомбовая программа. Если б им дали сыграть, то было бы сравнимо с испытанием водородного оружия. Какое там «ДДТ» с «Мальчиками-мажорами»? Какой там «Телевизор» с песней «Твой папа фашист»? Это был бы просто детский лепет на лужайке, по сравнению с их программой.
И вот, этот первый советский open air, в окружении плотного кольца несколько сотен лютых люберов… Просто было мужество – сходить в туалет. Плотным кольцом всё оцепили менты. А над ментами – на пол корпуса, такие накаченные быки с ненавидящими глазами и криками: «мочи пидарасов». Любера просто хотели крови и очень сильно подговняли обстановку. Представляешь среди этого окружения звучат песни «Россия», «Любер» и т.д. Представь, что бы это было? Не судьба.
По большому счёту, фестиваль остановили, и не так много отыграло групп?
«Телевизор» состоялся, «Зоопарк», «Калинов Мост», «Наутилус», «ДДТ» отыграли. Все состоявшиеся в последствие отыграли. Не сыграли только «ГПД», понимаешь. А они бы сто пудов состоялись! Это была бомба! Изопов язык упомянутых групп, а тут Чернецкий правду-матку рубит. Своё бескомпромиссное мнение. Можно спорить сколько угодно. Много людей обломилось, что Чернецкий, оказывается, «такой-сякой – совок», с СССР футболки, враг народа украинского, мол, перекрасился – это бред. Он всегда такой был. Он искренне любил Союз и всё хорошее, что в нём было, включая его историю. Песню «Россия» переслушайте. О чём там речь? О том, что изменили идеям Ленина. Он же не говорит, что Ленин – пидарас. Нету такого нигде. Не поменял он мнения. Просто люди видели и слышали в этом, что хотели. А сейчас хотят видеть другое, некоторые во всяком случае.
Они продолжают видеть что-то своё. Что и тогда было, и не факт, что это совпадало с действительностью.
Не факт, что в то время это было их, и что сейчас это тоже их. Не исключено, что под воздействием пропаганды. И не факт, что тогда это было под воздействием пропаганды. Пропаганда на это влияла, но он совершенно искренне, что чувствует и думает – выдаёт в лоб. Саша не подделывался ни под какую конъюнктуру и сейчас не подделывается. Всё, что делает – это искренне. За искренность и любим. А насколько это соответствует нашим вкусам и убеждениям, нашей эстетике, нашим предпочтениям – уже индивидуальный вопрос. Всегда есть возможность обратиться к его лирике. Тогда все вопросы отпадают. Мне очень нравятся его лирические песни.
Фестиваль «Рок против сталинизма». Вы там принимали участие?
Да! «Сутки, трое» играли перед «ВВ». Я – на бас-гитаре, Сергей (Калач) Калашник – на гитаре, и Чубенко (Пейсах) Саша – на барабанах.
Калач во всех записях наших участвовал. И на записи первого альбома «Караул» (1988), где играли Саша Чернецкий, Вова Кирилин и Олег (Клим) Клименко, на басу играл Сергей Калашник. А последующии альбрмы «Сутки-Трое» – «Заповедник» (1989) и «ДНК» (1990) он записывал уже как гитарист и аранжировщик.
Твоё впечатление от фестиваля «Рок против сталинизма»?
Этот фестиваль по звуку, по исполнительскому уровню групп был повзрослее. Мы играли абсолютно конкретный полит-рок. Я на басу и вокале Калач – на гитаре, а Пейсах – на барабанах. Там была песня против Иосифа Сталина – «Привкус стали – Иосиф Сталин». Ещё была песня, где Егора Кузьмича Лигачёва обозвали старой собакой. Комсомольские кураторы сходили с ума в тот момент. У меня в песне слова «старый рубака». Он приезжал в Харьков и выступил где-то по телевизору, что в Харькове отличнейшее снабжение. За ним телегу возили с бананами и ананасами. Привезут, поставят, а он такой: «Ни фига себе!». Потом в другой магазин привезут, и его туда везут. В следующий заходит – и там ананасы с бананами. Вот он и сказал, что в Харькове снабжение лучше, чем в Москве, и его все харьковчане возненавидели люто.
И в запале вместо «старый рубака», я крикнул: «старый собака!». И вижу, как подскочили люди некоторые и побежали там в зале. «ГПД» были уже как хэдлайнеры. В заключении концерта был «Чай-Ф» и «Разные Люди». Пафосно пели в обнимку.
Егор Летов очень запомнился своим несоответствием песенного образа «панки-хой» и своего внешнего вида – юный хиппи с огромным Ленинским лобом, с которого спадают нежные светлые локоны. За кулисами в коридоре перед выходом на сцену месная урла пыталась подёргать.
Зачем дёргали?
А зачем урла это делает? Увидела волосатого. Егор пальчиком тыкал в охранника, мол, сделай что-нибудь. А тот: «Ничего не знаю». Такой эпизод, очевидцем которого я случайно оказался. И вдруг этот тшедушный паренёк выходит на сцену и это превращается: «А при коммунизме всё будет заебись!» – поёт неисовый панк Егор Летов. И снова подпрыгнувшие комсомолисты бегут строчить отчёты. Скандал произошёл. Кузьмича обозвали старым собакой! Надо кого-то распнуть, а тут вышел чувак и матом сказал, что при «коммунизме всё будет заебись». Конец света! Надо бежать и рубильники выключать! Но не выключили. Это был уже всё-таки 1988-й, куда уж вырубать. Система дала серьёзные трещины, уже пошли метастазы развала.
То есть, вы понимали, что идёт дальнейшее расшатывание.
Мы не любили это засилие (застолья) лживой идеологии, лицемерие и притворство. Все знали – это спектакль. Переродившеися партработники, не знаю, кем они уже стали, занимались чем-то другим, но не строительством коммунизма. Коррупция и извращенная идеология. В школе тебе говорят одно, сами же себя при этом ведут по-другому. Собственно, как и сейчас. Только сейчас нет идеалов, а тогда были. Причём, близкие к христианству, гуманистические. За это мы и боролись, за очищение а не за то, чтобы разваливать нашу страну. Боролись, грубо говоря, за гласность и демократию. Кто же знал, что эта демократия, на самом деле дерьмократия. Как Черчилль говорил: «Отвратительный ужасный строй, но я не знаю лучшего, поэтому буду придерживаться».
Чем заканчивался фестиваль «Рок против сталинизма» и были ли другие пересечения с Чернецким на фестивале?
Помню, Вова Шахрин пел вместе с Чернецким. Я просто рядом стоял. До этого мы сталкивались с Шахриным на фестивале «Миру нет альтернативы» в Киеве. Невозможно было подумать, что это тот самый будущий «Чай-Ф». Такой скромный парень, в какой-то серой одежде.
Позже Игорь Сенькин разругался с «ГПД» и они разделились на две группы одна волноопределившаяся взяла изначальное название «Разные Люди», а вторая в последствии под крылом Сенькина взяла название «Тройка, Семёрка, Туз» или «37Т». А на тот момент у него был вызов в Москву на «Парад рок-клубов» в Олимпийском, и вот «Сутки-трое» играли вместо «ГПД». Там то я и увидел, что такое «Чай-Ф». Когда весь зал пел их незамысловатые песни хором. Это впечатляет!
Позже, Шахрин играл в Харькове. И там уже был более видный мужчина. Голос зычный и замашки Брюса Спрингстина. Чернецкий не тот человек, который бы тёрся возле людей, которые с ним из-за пиара, или он из-за пиара. Последнее вообще исключаю. Но и вряд ли кого он бы подпустил близко к себе, если бы почувствовал что-то не то.
Ещё был концерт в ДК «Пищевиков» в 1988-м, где была Янка Дягилева. Запомнил, как пьяненький посреди концерта вышел на крыльцо. На крыльце девушка сидела. Она мне показалась жутко расстроенной. Я подсел и стал её подначивать, мол, что нос повесила? Хлебни портвешка! Мы выпили и о чём-то поговорили. А потом говорят: «На сцене Янка Дягилева». Выходит эта крупная девушка и начинает рвать душу песнями под гитару. Думаю, ну не хрена себе, это ж она. В очень депрессивном состоянии была.
Моменты с квартирниками Егора Летова и Янки в Харькове, как-то коснулись тебя?
Я тоже бывал в этой квартире. Через время, неподалёку, на первом этаже открылся клуб «Fort». Практически это тот же дом, только подъезд другой. С квартирников Егора и Янки только фотки видел, где Чернецкий и Летов. Тогда-то понял, что это за квартира. Я там был, когда Юрий Наумов приезжал.
Было движение, но потом, к середине 1990-х в Харькове был определённый музыкальный ступор. Особенно после отъезда Чижа.
Не думаю, что это связано именно с отъездом Чижа. Скорее связано с тем, что у «Разных Людей» не состоялся контракт с москвичами. Они записывали альбом. И это должен был быть очень хороший альбом. Я где-то нарывался на его пиратскую копию. Им предложили подписать очень сложный контракт на 52 страницы. С кучей подробностей мелким почерком, где всё оговорено, вплоть до того, что они имеют право менять не больше одного человека в год, если захотят. Расписано гостиницы, райдер, их обязательства на 5 лет. Проценты там были хреновые. Кажется, 60% хозяева забирали, а 40 – они. Им гарантировалась известность как у «ДДТ», 2 клипа, жёсткие ротации на ТВ и радио и как следствие очень плотный гастрольный график, включая заграницу. Ну, то есть много привлекательного и не меньше стрёмного. Но в последний момент не срослось. А потом был дефолт.
Сашка писал песни с правильными словами, мелодией, аранжировочными решениями, рифами. А вроде всё дрын-дрын-дрын на гитарке, а в общем там очень много всего! В дальнйшем я со своей группой «Белые Крылья» с 1995 по 2001 года записывались на студии «Cleem records». Это была репетиционная точка «Разных Людей» на територии ХАИ, из которой Клим сделал себе студию, где паралельно «Разные Люди» продолжали репетировать. Мы заканчивали писать, когда ребята приходили репитировать. Было очень интересно наблюдать за этой «адской» творческой кухней настоящей рок-группы! Состоящей отнюдь не из белых и пушыстых ангелочков. Ведь настоящее рок-искуство и рождается в горнице «костров амбиций», в мощи братского содружества, а гибнет в холоде эгоизма, опустошении конфликтов и равнодушии.
Но это не нормально, если конфликтов нет.
Наверное. Но в так сложилось, что Саша остался вообще один. Он репетировал с ребятами совсем молодыми. Например, с Петром Белецким (в последствии принимавшим участие в записи альбома «Comeback»). А когда умер Сашин отец, ситуация стала невыносимо тяжёлой. Поэтому его убедили переехать – это был выход, очень положительный, не простой, конечно, но в Харькове совсем тупик был. А теперь у нас в Украине вообще ситуация сложная. С русским языком непросто. Никто в тюрьму не садит, но и шансов пробиться никаких.
Только, если это проекты, куда уже вложены деньги, тогда будешь на русском петь и никого не смутит (правда что-то давно не видно по ящику «Карамазовых»). Будет жёсткая ротация, и по центральным каналам. Недавно ввели на радио и ТВ квоты на иностранные языки. 20-30% – на иностранном языке, включая русский. Остальное должно быть на украинском. Что обидно, язык-то хороший. Нет ничего плохого в настоящем украинском языке, в отличии от навязываемого нашими СМИ клише из немецких, венгерских, польских, и прочих инародностей к томуже с западенским акцентом. Песни писать в такой обстановке практически невозможно.
А есть, о чём писать, по большому счёту?
Есть, конечно! Вот у меня сложилась аранжировочная и мелодическая составляющая песни. Это было в 2014-м, время начала АТО. И я абсолютно чётко почувствовал, что ничего не могу сказать на эту тему. Не могу быть судьёй и стать ни на чью сторону, это неправильно. Ты как будто сам участвуешь в войне. Пока не пришло понимание, о чём эта песня, она так и не написалась.
А когда пришло понимание, что она должна призывать к примирению, прощению, она получилась и я её много раз спел. Понимают люди или нет, не знаю. Слышат ли люди или нет, зависит от звукооператора и музыкантов на концерте. А насколько мы убедительны, зависит от вокалиста. Во всяком случае, песня именно об этом. Цитирую: «Только доброе сердце глубокие раны сможет простить, не пытаясь забыть раны душевные памяти шрамы – лечит простое, земное, желание жить». Надо вспомнить, что у нас доброе сердце, на самом деле.
Послушать это и другие интервью в аудио-формате можно, перейдя по ссылке:
http://www.chernets.info/?page_id=1347
или с помощью QR-кода:
