Лев Наумов стал мне известен больше 6 лет назад, когда подарили второе издание книги «Башлачёв: Человек поющий». Как ценитель в прошлом творчества СашБаша регулярно подсматривал за новостями писателя Наумова. Прочитав третье издание «Человека поющего», и одновременно узнав о личном знакомстве Льва и Александра Чернецкого, не мог не взять интервью у заметного автора-аналитика. Не так давно, произведение Льва было опубликовано на китайском языке, а его лекции в Кулуаре «Реставрация Нравов» пользуются невероятным успехом. Если бы изучал философию и культурологию, то начал бы с лекций Льва Александровича. Рекомендую. А пока… Немного о Чернецком.
Из интервью Льва Наумова для книги «Жизнь стоит того…»:
В одном из интервью о Башлачёве, Леонид Парфёнов процитировал вас в контексте того, кому может быть нужна книга о СашБаше. Вы ответили ему, что сейчас подоспело поколение, которое будет читать его биографию. Так кто те современные люди, которым важно читать о русскоязычных рок-исполнителях и поэтах, к коим можно отнести в частностях Башлачева и Чернецкого?
Я говорил не о том, что они будут «читать биографию» Башлачёва, я говорил, что они будут слушать его записи и интересоваться творчеством. Заинтересовавшись, некоторые из них, вероятно, захотят узнать подробности судьбы – естественное желание – и обратятся, надо полагать, к биографии. Поймите такую штуку: русский рок в «золотом» своём проявлении потихоньку превращается из истории в мифологию. Это происходит буквально на глазах, и процесс, должен сказать, завораживающий и крайне интересный. Башлачёв, определённо, один из ключевых фигурантов этого мифа. А Саша Чернецкий – своего рода свидетель-«евангелист», который видел всё своими глазами и участвовал. Он будто подтверждает самим фактом своего существования, что всё было на самом деле, а не является какими-то приданиями. Именно потому Башлачёв и Чернецкий играют здесь разные роли.
Отвечая на ваш вопрос, скажу то же, что Леониду Парфёнову: я имел в виду молодых людей с несколько более высокими культурными запросами, тягой к поэзии. Добавим сюда тех, кто обладает просто незаурядными эстетическими потребностями, кому важно не быть, и не слушать то же, что одноклассники. Добавим сюда тех, кого интересуют восьмидесятые годы – эпоха их родителей – кто хочет это почувствовать. Всё равно, по какой причине: в силу любознательности или семейных проблем и поиска дополнительного контакта.
Кроме того, вижу, что с каждым годом рассказы про 1980-е воспринимаются как всё большая экзотика, а это всегда притягивает. Мне иногда приходится объяснять, что такое аудиокассета, не говоря уж о бобинных магнитофонах, «дискоболах», самиздате на печатных машинках… А обсудите с современным подростком, как могло не быть возможности слушать самые популярные западные группы. Для молодёжи это какая-то другая жизнь, которая загадочным образом происходила в знакомых им местах.
Как видите, людей набирается много, но важно, что я говорил о новом поколении. Эстетика протеста, высокий градус экзальтации – неотъемлемые признаки рока. В молодости потребность в этом особенно остра. Кроме того, не забывайте, что упомянутая мифология описывает очень романтичное время: люди боролись, безвозмездно делали общее дело и, так или иначе, победили. Конечно, молодёжью аудитория не исчерпывается, но каждое новое поколение обращает внимание на рок.
Вы познакомились с Чернецким в начале 2000-х, когда стали посещать концерты «Разных Людей». Что увидели и услышали на этих выступлениях? И как произошло вообще с Сашей знакомство?
Стыдно сказать, но не помню, как именно познакомились с Сашей, но время вы указали верно. В те годы для меня существовало 5 групп, концерты которых старался не пропускать – «Аквариум», «Гражданская Оборона», «Разные Люди», «Зимовье зверей» и «Телевизор». Специально ставлю «Разных Людей» в середину, поскольку здесь нет иерархии. Более того, увлечения отдельными группами из этого списка зачастую не пересекались по времени, одни сменяли других. Так или иначе, Чернецкого слушал очень много.
Кажется, впервые мы с Сашей разговорились после одного из концертов в «Red Club», который тогда находился на Полтавской. И хотя сам момент знакомства, действительно, не помню, осталось множество обрывочных воспоминаний о нашем общении: вот мы с Чернецким в какой-то гримёрке, потом в другой. Едем вместе в купе поезда. Вот у Саши дома пьём чай и смотрим концерт по телевизору, разговариваем. Петербург, Москва, Тверь, другие города. Всё это напоминало слова из его песни: «Рок-н-рольный арест, перемена мест…»
Примерно тогда вышел альбом «Comeback», то есть это, действительно, 2000 год. Всякий раз, когда слушал Чернецкого, особенно живьём, чувствовал, что это песни сильного человека, которому очень тяжело, но почему-то не было сомнений, что он справится. Для меня тогда это было важно. Вообще Саша производил впечатление такого героя вестерна – могут быть любые передряги, любое количество врагов, но, в конце концов, он победит. Ничто не указывает на какую-то недюжинную силу, удачу или помощь со стороны, но сомнений нет.
Сашина судьба, помноженная на творчество… Видите ли, иной раз, творчество приходится вычитать из судьбы. Если всё хорошо, то их можно складывать. Но в случае Чернецкого они, действительно, умножаются друг на друга. Меня восхищали его поза и сила характера, помноженные, как уже говорил, на песни.
Можете поделиться персональным анализом видения Чернецкого? В чём его особенности, отличающие его от других рок и не рок-исполнителей?
Учитывая объём корпуса текстов Чернецкого, здесь есть несколько обстоятельств, но отмечу одно. Мне представляется, что бывают песни, апеллирующие к чувствам, а бывают – апеллирующие к разуму. Можно связывать это с дионисийским и аполлоническим искусством, можно не связывать – не так важно. Сашины песни, в первую очередь, апеллируют к чувствам. Казалось бы, тогда его основная аудитория – это возвышенные юноши и, главным образом, девушки. Но нет… поскольку он затрагивает такое почти эфемерное пространство, как «чувственный мир мужика». Порядочного и ответственного мужчины. Его проблемы в этом несправедливом и довольно жёстком бытии. Это такой рок-н-ролл, в котором музыка и поэтические изыски играют далеко не главную роль. Куда важнее присутствующие в нём вера и боль. Неоднократно видел на Сашиных концертах дядек лет по 40-50, которые давились слезами. Это, поверьте, дорогого стоит.
Выступления «Разных Людей» для многих становились отдушиной, а то и чуть ли не разновидностью психотерапии. Замечу между делом, что воспоминания о «лихих 90-х» были ещё свежи. В результате Сашина аудитория сама собой превращалась в импровизированное братство. Это был естественный порыв. Знал многих таких же завсегдатаев концертов Чернецкого по именам. Мы здоровались, обнимались, жали руки и, наверное, когда Саша пел, даже считали друг друга друзьями, хотя ничего, кроме человека на сцене, нас не связывало, а вне его выступлений мы никогда не виделись.
Постоянно говорю в прошедшем времени, поскольку сейчас от этого изрядно далёк, и не был на рок-концертах очень давно. Однако, думаю, что если где-то подобная атмосфера могла сохраниться, то именно на выступлениях Чернецкого и компании.
После ухода из жизни Башлачёва, по стране прокатилась волна концертов памяти. В харьковском концерте памяти принял участие Чернецкий. Что по вашему мнению объединяет этих двух людей? Кинчев признает влияние личности Башлачёва на свои тексты песен. Венец тому – первый в России концертный альбом «Шабаш». Наблюдаете ли вы на каком-либо этапе творчества Чернецкого влияние на него стихов и / или личности Башлачёва? Если да, то в чём?
Вы понимаете, всякое высокое достижение вдохновляет. Гагарин невольно «заставил» множество мальчиком мечтать о полётах в космос. Человек, искренне восхитившийся произведением искусства, сам задумывается, а мог бы он сделать что-то столь же прекрасное. В этом смысле Башлачёв вдохновил огромное количество людей. Илья Смирнов как-то в разговоре со мной сравнил его появление с походом за грибами: мол, если долго слоняешься по лесу и собираешь одни сыроежки, то думаешь, что лучше бы дома сидел. Но после того, как нашёл настоящий белый гриб, понимаешь, что всё это было не зря. Так вот Башлачёв был таким белым грибом. Когда он появился, огромное количество людей: и авторов, и слушателей, и подпольных журналистов, и устроителей концертов, и «продюсеров» той поры – целый подпольный мир ощутил, что всё было не зря. Что здесь может родиться, и уже родилась высокая поэзия. В этом иногда не отдают себе отчёта, но стоит иметь в виду, что фигура Башлачёва подняла рок-субкультуру на другой уровень, а потому тех, на кого он не повлиял – непосредственно или косвенно – практически нет.
Про конкретное влияние на Чернецкого Саша сам неоднократно говорил, и никто лучше, а главное достовернее его об этом не расскажет. И посвящённая песня известна. Мне он описывал, какое впечатление произвёл на него Башлачёв в тот единственный раз, когда Чернецкий его слушал живьём. Конечно, это не могло не оставить отпечаток.
Есть ли место Чернецкому в литературной антологии России? Бытует мнение, что в современные учебники по русской литературе рано или поздно войдут стихи БГ, Башлачёва, Шевчука и других персон, составлявших костяк пережитка рока «на костях».
Не знаю, что вы имеете в виду под «литературной антологией России». Если нечто метафорическое, то они уже в ней. Что касается учебников, то Башлачёв время от времени в них появляется. К этому отношусь двояко, да и вообще в существующем подходе к преподаванию литературы в школе мне видятся множественные проблемы.
Процесс «канонизации», о котором вы, насколько понимаю, спрашиваете, с каждым годом имеет всё меньше отношения к попаданию в учебники, но это отдельный и очень долгий разговор. Я думаю, что все, кому это нужно, узнают и Башлачёва и Чернецкого в свой срок. Столкновение с любым автором приобретает особое значение только тогда, когда оно выглядит будто случайность, неожиданность, открытие, а не запрограммированное министерством стечение обстоятельств. Случайность проще принять за чудо.
Послушать это и другие интервью в аудио-формате можно, перейдя по ссылке:
http://www.chernets.info/?page_id=1347
или с помощью QR-кода:
