Над этим интервью работал с большим удовольствием. Как бы не улучшал текст, всё равно появляется творческая неудовлетворённость. Предполагаю, во многом это зависит и от человека, у которого брал интервью. Важно сказать, у Сергея Наветного хорошо развито восприятие прекрасного во многих диапазонах творческого как такового. Это и характерный узнаваемый музыкант, и создатель звуков, и фотограф, и эстетический педагог. Вполне художественный и не абстрактный человек, с ясным способом делиться своими талантами, и развивать таланты других людей.
Мы встретились на рабочем месте Сергея – в ДК «Железнодорожников», в его студии звукозаписи «Интерзвук». Говорили не только о знакомстве и дружбе с харьковской группой «Разные Люди», Сергеем Чиграковым, о записи альбома «Не было» в «Театре ДДТ»; не только о многообразии сотрудничества с группами «НАТЕ!», «Кошкин дом», «Настя», «Сплин» и многими другими. Получился вполне глубокий осмысленный диалог о штампах и музыкальных клише; о качествах характера музыкантов, необходимых для того, чтобы чувствовать себя реализованным профессионалом, мужчиной, человеком. В общем-то, читайте сами. Сергей Наветный специально для книги. Отдельное спасибо за внимание, исторический дискурс и экскурсию в места расположения бывшей студии «ДДТ».
Из интервью Сергея Наветного для книги «Жизнь стоит того…»:
Расскажите о месте, где мы сейчас находимся. Здесь с конца 80-х до середины 90-х происходило много интересного в контексте «живой» музыки.
Тут есть большой зал, где проходили концерты. Не могу сказать, насколько регулярно, но бывали. Я здесь выступал с группой «НАТЕ!». А в последний раз выступал в 1992 году с группой «Камикадзе». Ещё здесь находился молодёжный культурный центр (далее – МКЦ), на базе рок-клуба. Он был в одной из каморок в цокольном этаже, мимо которой мы сейчас проходили. И по левую руку от большого вестибюля, была студия «ДДТ».
МКЦ и «Театр ДДТ» это ведь были разные структуры? И каким образом появилась ваша студия?
МКЦ самостоятельная структура, «Театр «ДДТ» тоже. Моя студия появилась позже, 10 лет назад. Я застал это помещение в виде запущенного заброшенного чердачного пространства. В 1997 году я играл вместе с Настей Полевой и Егором Белкиным в группе «Настя». Мы любезно пользовались благоприятным отношением «ДДТ» к нам и репетировали у них на студии по утрам. Часов в 10 собирались и репетировали до 12:00. Это происходило довольно часто, потому что сами ребята из «ДДТ» приходили где-то к 13:00.
Егор справедливо полагал, что злоупотреблять гостеприимством негоже, поэтому он поднимался сюда, чтобы рассмотреть вариант какой-то альтернативной реп-точки. Но не получилось договориться с руководством ДК, потому что здесь своеобразная геометрия. Часть помещения под низким потолком. Егор ходил разговаривать с директором, но сказал, что договориться не получилось, потому что выходит дорого.
Когда я уже играл в группе «Сплин», мы познакомились с ребятами, Олегом Бересневым и Джоном Ханагуа, которые делали нам концерт в клубе «Акватория», в бизнес-центре на Ждановской набережной. А у группы «Сплин» тогда возникла проблема с репетиционным помещением. Потом мы столкнулись с этими ребятами, когда они здесь организовали репетиционную точку для своей группы. Договорились, что будут репетировать 2 группы по согласованному расписанию. Перенесли часть оборудования. Так что я в этом помещении появился в 2000-м. Лет через 5 перестал играть в группе «Сплин», а часть моего оборудования находилась здесь, в частности – барабаны. В последствие уже договорились, что организуем тут студию.
В этом ДК записаны десятки известнейших альбомов, и много кто из музыкантов прошёл через студию «ДДТ», но в этом клубке информации мне без вас не разобраться. Я бы попросил рассказать, как вы узнали о Чернецком и как попали на запись альбома «Не было».
С группой «Разные Люди», если не ошибаюсь, я познакомился в мае 1990 года, когда играл в группе «Кошкин дом» с Костей Шумайловым и Максимом Ландэ. С нами играл Андрей Селюнин, мой товарищ и коллега по группе «НАТЕ!».
С группой «Кошкин дом» приехали в Москву на фестиваль «Интершанс», проводившийся крупным медиа-холдингом и при участии международной звукозаписывающей компании. Тогда крупные медиа стали проявлять интерес к рок-музыке. В частности, «Первый канал», где была программа «Чёртово колесо». Для программы снимали передачи, организовывали фестивали.
Мы жили где-то за городом. Логистика оказалась построена не так, как хотелось. Нас сначала привезли на площадку, а потому уже в место, где мы должны были остановиться. И всё это с инструментами, с чемоданами.
Это вызывало у нас некоторое напряжение, потому что мы чуть ли не целый день были вынуждены бесцельно болтаться в этом ДК, в ожидании репетиции. В такой же ситуации оказались ребята из группы «Разные Люди». Не скажу, что сразу познакомились. Видел их репетицию. Мне это показалось банальным олдскульным роком. Я тогда был нацелен на более модерновую музыку, и в сознании, и в желании играть. Поэтому, откровенно скажу, что отнесся к этому с некоторым небольшим апломбом.
Закончились репетиции. Нас посадили в автобус и повезли в пансионат, где нам предстояло жить. Когда приехали, снова увидели этих ребят, которых привезли несколькими минутами раньше.
Вошли в холл. За пианино сидит Серёжа Чиграков и играет. Он это делал так музыкально, что я охренел. Моё отношение к нему сразу же поменялось. Понял, на сколько он потрясающий и, можно сказать, влюбился в него. Он играл свободно, на высоком исполнительском уровне. В этом пансионате мы и сдружились с ребятами, провели вместе несколько прекрасных дней. Затем неоднократно приезжали на гастроли в Харьков, а также проводили много времени в Одессе.
Вы о фестивале «Пикейные жилеты»?
Этот фестиваль появился несколько позже. Там есть такое место – Днестровская коса, Каролина бугаз, а поскольку у нас половина группы была одесситы, то мы постоянно отдыхали именно там. Дачи друзей, и так далее. Помню, что в те годы я проводил по нескольку месяцев в Одессе… Я тогда ещё не знал о Саше. Для меня группа «Разные Люди» была – Паша, Лёша, Олег и Серёга. На «Интершанс» они поехали без Чернецкого, поэтому о его существовании узнал немного позже. Когда мы бывали в Харькове, навещали его дома. Что касается альбома «Не было» – в тот момент нас связывала многолетняя дружба. Меня дико очаровал их способ общения, энергетика, культура, внутренний микроклимат. Я стал под другим углом смотреть на их музыку, и она мне тоже начала очень сильно нравиться.
Они приехали сюда, на студию «ДДТ» записывать свой альбом. А у студии «ДДТ» это было одним из её профильных направлений – поддерживать интересных им музыкантов. Студия работала не только на обслуживание самой группы, но и как студия для других музыкантов. «Разные Люди» приехали записать альбом по договорённости с Юрием Шевчуком.
Здесь недалеко есть общежитие, в котором они разместились. Я знал, что они приехали и пошёл к ним повидаться. А там уже и возникло предложение – «А давай-ка ты на запись приходи и с нами поиграешь». Так у нас обычно и происходило. Из нашего дружеского общения часто вырастали какие-то дела. Мы жаждали общения и хотели друг с другом играть музыку.
Когда приезжали «Разные Люди», видеться с ними было само собой разумеющимся. В те времена я был бездомным человеком. Со своим другом Максимом мы захватили сквот-квартиру на 12-й Красноармейской. В ней треснул потолок и её расселили. А мы выбили дверь, поселились и прожили там 3-4 года. «Разные Люди» приезжали и останавливались в ней у меня. Речи про то, что мол «Иди селись в отель», не шло. В Харькове я останавливался у Сергея Чигракова. На всех посиделках всегда присутствовала музыка и песни.
Какие впечатления от работы с «Разными Людьми»?
Были моменты, когда у меня была своя группа и ребята в Харькове однажды мне импровизированно аккомпанировали на совместном концерте.
О них, как музыкантах, могу искренне сказать только лестные слова. Получилась комичная ситуация, что моя вкусовщина не дала мне в первую секунду рассмотреть одарённость этих музыкантов экстра-класса. Но мне это удалось во вторую секунду, через личное общение, в тот же вечер. С меня слетел столичный апломб. Всегда был очарован тем, как они играют.
Абсолютно уверен, что они в то время были гораздо музыкальнее, техничнее, большинства здешних коллективов. Сложившимся ансамблем на уровне «ДДТ», «Аквариума». Любое музицирование с ними доставляло колоссальное удовольствие. Что-то разучить и ощутить – они это понимали сразу. Это как сесть в кресло комфортабельного автомобиля. Он в принципе уже едет сам, главное ему не мешать.
Всегда восторгался Лёшей Сечкиным. Насколько он точно играл, остро, с большой энергией, колоссальным драйвом. Играл другую музыку, в совершенно другом стиле, другой манере, нежели я исповедовал в то время, но я разглядел в нем надёжность, которую должен давать рок-ансамблю барабанщик.
Вы всегда друг о друге знали?
Да, естественно, был в курсе Сашиных лечебных процедур, навещал его в больнице на Поклонной горе. Знал про все его переезды, возвращения домой, окончательный переезд в Петербург.
Чиграков просто раньше появился, и с ним у меня был короткий период работы, когда ему требовались музыканты. Буквально с ним раз или два поиграл. А Лёша Романюк был участником моего ансамбля. Когда Серёже нужна была ритм-секция, мы с Лёшей поиграли с ним, и Лёша остался с Чижом.
Алексей Романюк начал с вами, а потом перешёл к Чижу?
Именно! Мы с ним познакомились чуть раньше, на записи альбома группы «Петля Нестерова». Там была текучка басистов, после Игоря Копылова. В какой-то момент там появился Лёша Романюк. Его познакомил с Эдиком и со мной Женя Титов, по прозвищу «Титя» – музыкант, с которым я сталкивался в группе «Автоматические Удовлетворители» Андрея Панова.
Я был обуреваем идеей создания собственного ансамбля, поэтому позвал Лёшку играть вместе. Поиграли с Чижом в клубе на Садовой, там сейчас театр «Приют комедианта». В те времена там была рок-н-рольная жизнь.
Если говорить про настоящую действительность – то что проходило 10 лет назад, и что происходит сейчас в Питерской музыке, это для вас две разные жизни? Или как было, так и осталось?
Разные, конечно. Во-первых, мягко говоря, поменялась страна, поменялась атмосфера, окружение, обстановка. Если говорить в контексте моего знакомства и начавшейся дружбы с «Разными Людьми», то это начало 1990-х годов. Нищая страна. У нас через пару лет вообще вся концертная деятельность сошла на нет. А для на нас на тот момент это была основная профессия.
С конца 1980-х, когда упали оковы, у нас были бесконечные гастроли, с группой «НАТЕ!». В годах 1988-89, мы давали по 300 концертов в год. А в 1992-93 – по 4-5 в год. Всё моментально схлопнулось, и мы были вынуждены искать работу. Но, это не выглядело, как некий упадок, как говорится – пролетариату нечего терять, и мы вернулись к той жизни, в которой раньше находились.
Музыка перестала быть постоянной работой, которая кормит. Надо было ещё чем-то заниматься. При этом меняется страна. Клубы растут, как грибы. Очень хорошо помню, что у нас тогда времяпрепровождение было бесшабашное. Можно было каждый день в какой-то клуб пойти, где твои друзья возле сцены и на сцене. Постоянно 2-4 группы играют за коробку пива, и всех это устраивает. Ни о каких гонорарах речи не шло. Это твоя жизнь.
Возвращаешься домой, просыпаешься далеко за полдень. Ведёшь ночную жизнь, репетируешь. Теперь, конечно, всё по-другому. Сейчас более нормально, хотя свободы от каких-то обязательств тогда было больше. Сейчас музыканты сразу понимают, что надо работать. Музыка до поры до времени может быть хобби, но музыкантов сейчас гораздо больше.
Что скажете по поводу групп, поднявшихся после фестиваля «Наполним небо добротой». Клубы набивались, люди ходили. При нынешнем изобилии, при интересе к электронной или другой музыке, на группы, которые ходили тогда, сейчас мало кто ходит. Клубы закрываются. Это естественный процесс или это коллапс, стагнация?
В мире происходит тоже самое. Мы чуть позже в полной мере в это окунулись, как сообщество людей, имеющих интерес к такой форме культуры. Мы как страна, как сообщество позже вошли в данную сферу деятельности. У нас не успела сложиться полноценная экономика. Она и до сих пор не сложилась. Я на этом заостряю внимание, потому что, то, что мы называем стагнацией, на мой взгляд происходит во всём мире.
У меня есть друзья в Италии. У них в клубах происходит всё тоже самое. В основном интерес у публики вызывают кавер-группы. Клубы полупустые. Много хороших профессиональных музыкантов, записывающих пластинки. Днём они ходят на работу. Вечером, 2-3 раза в неделю собираются на более обустроенной репетиционной точке. Репетируют и дальше расходятся по своим житейским делам. И в Лондоне тоже самое, и много где.
В развитых странах, в Америке, Англии складывается ощущение, что рок-музыка по-прежнему жива, потому что есть крупные ивенты, фестивали. Но массовый интерес в обществе к этому жанру пропал, и это естественный процесс. Так было с джазом, с танцевальной музыкой в конце 1980-х – начале 1990-х, так стало и с рок-музыкой.
Из явления массового, общечеловеческого, рок-музыка превратилась в жанровое явление. Она интересует определённую, локальную часть человечества.
Пока маленькие клубы пустуют, большие площадки собирают людей. На интересных людям артистов зритель приходит: один на Ника Кейва, другой Глена Хансерда, третий на «Крафтверк», а кто-то туда и туда идёт, если ему хватает денег на все 3 билета.
У вас нет желания оставить музыкальное дело и заняться чем-то другим? Многие говорят – надо зарабатывать деньги, кормить семьи.
Ну это правда. У взрослых людей есть обязательства перед близкими. Я не буду говорить за других, но мне повезло, что могу исполнять обязательства перед близкими, занимаясь музыкой. Поэтому у меня нет желания, потребности бросить. Не буду говорить громко – а что я ещё умею? Я много чего умею, но я хочу заниматься музыкой. Мне это доставляет колоссальное удовольствие и кормит меня.
Зачем нужно уезжать из родного города, ехать, в данном случае в Петербург, чтобы развиться до того качества музыканта, в котором вы оказались? Вас ведь трое из группы «Кошкин дом», кто уехал?
Я не из Одессы. Я приехал в Петербург в 16 лет. Родился в Белоруссии, где жила моя бабушка. Когда родители поженились, они жили в Новочеркасске. Мама поехала рожать меня в Белоруссию, потому что родители жили в общежитии, бедные студенты, и она поехала в более комфортные условия. Родила меня там, там меня и зарегистрировали. В паспорте написано, что родился в Бобруйске, но я там только летние каникулы проводил, пока была жива моя бабушка. Родители переезжали по всей стране. Папа закончил институт, по распределению поехал в город Николаев. Потом получил новое предложение, и мы уехали во Фрунзе. Затем папа получил предложение возглавить завод в Вологде. Он уехал раньше нас примерно на полгода. Четвёртый класс я закончил в городке Темрюк, где жили мои дедушка и бабушка. Я приехал в Вологду где-то 9-го или 10-го мая. Там я закончил школу и поехал в Ленинград, поступил в институт.
То есть переезды в Вашей жизни были часто?
Да, я вообще не жил долго на одном месте. В Петербурге живу уже 35 лет. С «Разными Людьми» познакомились, когда мы ещё приезжали в Одессу на гастроли с группой «Нате». Там познакомились с одесскими музыкантами, там была мощнейшее комьюнити музыкантов, художников. Мои вояжи бездомные бесшабашные – уехать не несколько месяцев в Одессу, начались как раз с конца 1980-х. Наша дружба с одесскими музыкантами свели меня с Максимом и Костей, которые задумались о переезде. Сначала они уехали из Одессы в Москву, потом мы с ними где-то там пересеклись, они сказали – подумывают переехать в Питер. Я в то время был уже петербуржец много лет, а ребята переехали где-то зимой 1990-го года. У меня в тот момент назрел творческий кризис. Мне перестало быть интересно со Славой Задерием, и мы плавно расставались. Хотелось более продуктивной деятельности. Слава в тот момент был человек бесшабашный. Всё это не выглядело какой-то серьёзной деятельностью, я начал закисать. Стал подумывать об участии в каком-нибудь ещё коллективе. А тут появились Костя с Максимом.
Чтобы вы могли сказать о Чернецком? Ваши мысли о его личности.
У меня внутри в нескольких словах чётко формулируется оценка этого человека. Не понаслышке знаю, что парень преодолел, чтобы сохранить свою дееспособность, человеческую целостность. И тут же рядом Инна стоит синонимом. Снимаю шляпу перед этой девочкой, она просто его половина, его часть. Они очень крепкая пара и очень круто друг другу помогают. Если привести своему ребёнку в качестве примера человека с большой буквы, то это Сашка.
Были ли истории, связанные с Чернецким, которые наблюдали своими глазами, и которые запомнились?
Когда приходишь к нему домой, там человек, прикованный к постели. Ты знаешь его песни, в которых нервы наружу, и у тебя, когда ты их слушаешь, тоже всё наружу. Когда видел его, в этой постели, то в дрожь прямо бросало. Я застал тот период, когда Саша ещё был прикован к постели в Харькове.
Если говорить о песнях Чернецкого – это для «стариков» или там есть такое, что и молодой человек, подросток, юноша может услышать что-то для себя?
В кадре конкретный человек. В песнях личные переживания. Поэтому, конечно не для стариков. Другое дело, что сам жанр рок-музыки сейчас больше востребован теми людьми, которые из этой музыки выросли, а сейчас уже условно «старики» по метрике. Но знаю и молодых ребят, проявляющих интерес к «стариковской» музыке. Конечно для них это абсолютно понятный язык. Просто в контексте того, о чём мы говорили, это перестало быть музыкой для всех. Молодёжь интересуется несколько другой музыкой. Это перестало быть массовым. Когда на каждом шагу ходят музыканты – это локальное сообщество, где постоянно между собой общаются. Обычная жизнь общества. Но для тех молодых людей, которые способны проявить интерес к Сашиным песням, нет вообще никаких проблем понимания образности, характера. Там совершенно не стариковское всё.
То есть это вопрос больше к форме?
Да. Скорее, к форме. Если человеку интересна эта форма, то нет никаких проблем с пониманием. Они понятны в гораздо большей степени, чем песни других авторов. У Сашки все очень личностно, харизматично и искренне, что это сложно записать в нотах, это чувствуется на эмоциональном уровне. Для меня в отечественной рок-музыке есть некоторое количество артистов, которые для меня не настолько харизматичны. Просто какая-то механика, когда человек играет в рок-музыку. Сашка не играет в рок-музыку, он так живёт, он так дышит. Это две большие разницы. Его песни имеют больше шансов захватить внимание человека, любого, чем у некоторых других.
Харизма Чернецкого является причиной, присоединения к нему столь известных опытных музыкантов?
В частности, и харизма. Его имя, его репутация, его музыкальность. Это человек со своей самостоятельной биографией в отечественной рок-музыке, плюс он очень обаятельный. С ним в удовольствие общаться и играть.
Вы, на мой взгляд, не статичный музыкант. В работе с группой «Сплин», вы вносили аранжировочные толики, что-то от электронной музыки, правильно понимаю?
Да. Отчасти и я привносил, Яник Николенко очень повлиял на звучание группы, в какой-то степени.
Тот же Костя Шумайлов много электроники привнёс в «ДДТ». Чем это было продиктовано тогда и что на ваш взгляд не хватает современной рок-музыке?
Это было продиктовано собственным образом мышления. Когда ты увлечён чем-то и тебе кажется, что так хорошо и правильно, ты естественно пытаешься это внедрить. Если это находит отклик, то получается то, что получается. Не могу сказать, что произошла какая-то колоссальная трансформация, но «Гранатовый альбом» и «25-й кадр» это разные работы «Сплин», не по жанру, но по звучанию точно. Так сложились звёзды. Мне выпал карт-бланш взять студийный процесс доводки альбома в свои руки, и я его старался делать таким, каким мне на тот момент казалось правильно. Это сработало.
Тоже самое с Шумайловым. Он всегда был увлечённым музыкантом, он не почему-то это делает. У него нет никакой посторонней мотивации. Мы с ним много времени провели в одной комнате, на гастролях. Он так же жил у меня в сквоте. Костя просыпался утром, и, прежде чем пойти почистить зубы, садился и играл. Синтезатор стоял у кровати. Для Кости это своеобразная утренняя музыкальная зарядка. При этом у него не было никаких готовых тембров, он всегда синтезировал сам. Всё своё время он уделял этому. Человек так живёт. Ему важно владеть инструментом, играть собственными звуками. Увлёкся электронной музыкой. И он не мог не привнести это в «ДДТ», потому что это его внутренний мир. Другое дело, что Юрий Юлианович это принял, и это сработало.
А что касается «что не хватает современной рок-музыке», не могу сказать, потому что не уверен, что ей чего-то не хватает. Она настолько сейчас разнообразна, и в ней столько всего хорошего. В силу специфики студийной работы слышу музыки больше, чем мог слышать, будучи концертирующим музыкантом. Слушаю отечественную музыку. У меня есть фавориты, но их ограниченное количество, не такое большое, как из иностранной музыки. Слушаю вокальную музыку и мне сложно назвать большое количество ансамблей или имен, которые с моей точки зрения какие-то очень уникальные.
Другой вопрос, что это нормальная ситуация. Хорошо, что есть большое количество людей, которые этим занимаются, и в итоге это перерастает в качество, когда есть нормальная конкурентная среда. Тогда мы получаем то, что имеем в Америке, Англии, Голландии, в любой другой развитой стране. Какого-то кризиса жанра не вижу. Всё развивается. Есть своеобразные трансформации, смешения жанров. Музыканты хорошо играют, с некоторыми очень интересно сотрудничать на студии. Есть пластинки, которые мне нравится записывать. Вот вчера позвонили ребята, у них какой-то аврал, нужно срочно свести две песни. Прислали ссылки на эти песни. Я не слышал этого названия раньше. Пообещал вечером послушать и принять решение. Послушал – круто, я очень хочу это свести. Там настолько всё необычно, и там такой драйв, есть энергия. Так что с удовольствием возьмусь, если мне доверят попытаться улучшить эту запись.
У вас очень позитивный взгляд, потому что есть как минимум две половины: одна говорит – всё отлично, вторая – всё хреново, и мы мол не можем реализоваться, поэтому сидим на месте.
Это проблема человека. Если не можешь реализоваться, значит ты ничего не делаешь для этого. Все люди, которые чего-то добились, они никогда так не говорят. Если человек стремится реализоваться, его ничто не остановит. Если человек хочет, никто ему не запретит. Все эти сказки про то, что я вынужден работать, у меня нет времени, нет денег – чушь собачья. Я достаточно много поездил по миру, и вижу, что во всех странах, которым мы завидуем, всё тоже самое – все музыканты работают в барах, в «KFC», развозят пиццу, работают экспедиторами, потом, жертвуя своим досугом, идут на репетицию. Не разделяю эту точку зрения, что «нам не дают». Ерунда. Всё чем ограничены – отечественному музыканту сложнее прийти в музыкальный магазин и попасть в комнату, где 150 гитар, восемь барабанных установок, и ты можешь это попробовать.
Послушать это и другие интервью в аудио-формате можно, перейдя по ссылке:
http://www.chernets.info/?page_id=1347
или с помощью QR-кода:
