Алексей узнал о Чернецком как и большинство – после фурора на 6-м Ленинградском рок-фестивале. Они встретятся и познакомятся в день похорон Майка Науменко. Практически сразу решат записать акустический бутлег в кабинете заведующего отделением, где Александр находился на лечении в Петербурге. Пригласит «Разных Людей» на московские фестивали; сделает ни одну дюжину цветных плёночных фото с ними; найдёт группе барабанщика и примет прямое участие в издании одного из первых компакт-дисков в Украине. Обо всём этом, о музыке, звуках и многом другом – в интервью.
Из интервью Алексея Маркова для книги «Жизнь стоит того…»:
Когда впервые ты услышал о Чернецком?
Впервые попался материал в прессе про его выступление на 6-м Ленинградском рок-фестивале ещё в составе «ГПД», которая была довольно-таки известной группой. Но тогда было несколько «ГПД» (харьковская и дзержинская) и возникала путаница. Поручиться, что это та самая «ГПД», было сложно. О болезни тогда речи и не было: может, болезнь и была, но про неё никто не знал. Потом попал на фестиваль «Интершанс» в Москве, в мае 1990-го. Там уже были «Разные Люди», но без Сашки. Чиж вокализировал. Очень понравилось! Подумал: «Вау! Классно! Три голоса!».
Что впечатлило в организации самого фестиваля «Интершанс»?
Впечатлило, что это один из немногих неандеграундных фестивалей. Был такой государственный орган «Международная книга», занимающийся, ведением бизнеса с зарубежными организациями. Фестиваль «Интершанс» проходил под его эгидой. В «Горбушке» проводилось впервые на большой сцене с хорошим аппаратом. Были экс-андеграундные команды. Но к тому времени само понятие андеграунд размылось. А вот группы выступали на сцене с фирменным аппаратом. Там были и «СВ» были, «Super R» с Сережей Чантурия. Известный гитарист. Мы с ним были немного знакомы.
Суть в том, чтобы наших музыкантов на волне перестройки заметили зарубежные представители хороших фирм и сделали выводы. Самое смешное, там призы какие-то давали. «Разные Люди» получили (не помню, был ли денежный приз), но точно был приз в виде часов. Какие-то дорогие часы, то ли «JVC», то ли «Сейко». По тем временам для нас же всё было дорого. Группа единогласно решила отдать часы Чижу, как «самому бедному». Сейчас это было бы смешно, но тогда значимо.
Я тогда числился экспедитором в московской рок-лаборатории. По факту фотографировал и писал какие-то статейки. В студии «Колокол» делал снимки, которые то, как обложки вкладывались в кассеты, то просто продавались и висели в самом помещении студии для фанатов. В этой студии что смог найти из аудио, переписал: альбом «Дезертиры любви», акустика Чернецкого «Боль».
Сильно пропёрло. Причём, тогда не мог (запись не очень качественная) отличить, что это 3 человека поют: Паша Михайленко, Чиж и Саня. Там же, если нежно поют – у Чижа же нежность такая, мягонько, если рык… Чиж и не скрывал, что пытался под Сашку косить, но сказал: «Глотку сорву, если буду пытаться и дальше». Но пытался. Для меня это всё было едино, как один автор.
Тем более, какие-то отсылки были к другим песням и авторам. Например, у для меня, естественно – группа «The Doors» в голове, очень тогда любил (да и сейчас). Когда это всё послушал, как-то мало мне стало. А узнать-то негде, где, что и как. Знаю, вроде, харьковские. А где они? Когда они? Как найти контакты? Интернета нет, подпольные какие-то связи. Понятно, что общие знакомые. Но это же надо знать, кто из знакомых общий.
Ольга Жигарева – деятельница рок-лаборатории, в то время – директор «Крематория», дружила с Сашей. Это уже потом узнал. В принципе были общие знакомые, которые свели бы нас и раньше.
Потом, на знаменитом рок-фестивале «Рок-акустика» в Череповце, в буклете опубликовали Сашкину песню «Печаль». Поехал в полной уверенности, что там будет Чернецкий и Летов. Но там не было ни одного, ни другого. Там были пьяные Майк и Силя.
В то время происходило знаменитое выступление Яны Дягилевой?
Да! Там мои цветные снимки тоже были опубликованы. По-моему, тогда 2 человека на цветную плёнку снимали. В том числе и я. Сашка не приехал. Но, опять же, почему не приехал? Никто не знал тогда про болезнь. Нет, и нет… Тогда столько фестивалей проводилось…
Потом уже узнаёшь, что фестиваль каким-то эпохальным был, а так, ну, не на этом – так на следующем. С людьми встречались иногда на фестивалях, чтобы взять книжку почитать и договаривались отдать на следующем. Поэтому, не придавали особого значения: не приехал в этот раз Сашка, значит, потом приедет. Оказалось – человек болеет.
Приехали «Разные Люди» уже без него на «Интершанс» в 1990 году, и потом, не помню, попадалось ли мне что-то ещё про него. Кассетки есть, катушки есть. Слушаешь, но, пока человек не появляется на горизонте с живым концертном, он куда-то отходит, потому что информации масса. Всяких вещей море, в которых самому хочется поучаствовать, посмотреть.
После этого был фестиваль мира в Лужниках. На него пойти не мог. Не мог себя заставить просто. Там были «Scorpions», Ozzy Osbourne, но после «Pink Floyd» долго отходил и не посещал вообще никаких концертов.
Потом умер Майк. У меня на стене до сих пор висит отрывной календарь на том дне, 27 августа 1991 года. Мы с друзьями поехали в Питер на похороны и остановились у Петра Солдатенкова – режиссёра, который снял фильм «Барды покидают дворы». У Петра поминали всю ночь на кухне и двинулись на похороны.
На похоронах все очень печальное и, как обычно, масса рок-н-рольного и любопытствующего народа. Объявили, что будет поминальник в этот же день, в ЛДМе. Естественно, решили пойти. А как не пойти? Не объявляли, кто там и что будет. Юрий Шевчук, Константин Кинчев в акустике. «Плачь, плачь…» пел – такой печальный и пьяный.
Потом объявили: «Ребята, сейчас споёт Саша Чернецкий». Чернецкого под руки выводят. Висит на костылях. На микрофонную стойку опёрся и стоя пел. Меня пробило. Думаю, надо же, довелось увидеться-то. Сам-то одной ногой в могиле. Никто тогда не знал, что это неизлечимо, но можно остановить течение болезни. Помню нашёл учебник медицинский и про эту болезнь читал. Хрень неизлечимая. Ужас, что делать?
Тогда же деньги собирали. Счёт открыли. А деньги катастрофически обесценивались. Сегодня собираешь, вроде 100 долларов, а завтра это уже 50. Непонятно, как это вообще собрать. И вот Саня вышел и спел. Я подумал, что надо как-то это всё фиксировать и донести до людей. Тогда ещё делал самиздатовский журнал «Штирлиц». Дай, думаю, Сашке подарю, ему хоть почитать будет что в больнице.
Его провели в зал после выступления. Я: «Саня, привет! Занимаюсь самиздатом. Вот тебе презент! Хочу интервью сделать. Как бы нам побеседовать?». Он: «Да в больнице Карла Маркса. На Озерках. Приходи!». Пришёл, договорились, и как-то хорошо получилось.
Пришёл через 2 дня, фотографировал. Потом эта серия фото неплохо разошлась. Перепечатали даже в «Московском комсомольце». На фото Саня вроде на фоне природы. На самом деле – в больничном дворике, опираясь на костыли.
Общение стало приятно явно нам обоим. Мне хотелось не только свои силы к этому приложить, но и друзей привлечь. Благо друзья занимались чем-то схожим в плане музыки и журналистикой.
В следующий раз, в этот же год, к нему привёз Катю Борисову, а потом Лёшку Калябина – флейтиста и саксофониста «Калинов Мост». Он записывался на альбомах «Узарень» и «Дарза» (вышли на виниле, на фирме Стаса Намина). Лёша как раз тогда занимался сбором средств на издание винила в фонд Саши Чернецкого.
Имеешь в виду пластинку, которую собирались издавать, а потом по каким-то причинам это не получилось сделать?
Да. Вот почему не получилось, не могу сказать, поскольку глубоко этим не занимался. Но Калябин занимался средствами, договорами, авторскими правами. Соответственно, я привёз их всех, познакомил.
Возникла мысль: «Сань, а знаешь, у тебя незаписанные песенки есть. Мне они нравятся». Он: «А где ж записать?». Отвечаю: «Тут давай и запишем». – «В смысле тут?» – «В больнице, хорошо, тихо, никто не шумит, постельный режим. Привезу стойки, микрофоны, пульт, магнитофон, и запишем». Он: «Круто! Давай рок-н-ролл!».
В 1992-м приезжаю с пультом. Взял красивую японскую гитару у товарища, ревер, провода, микрофоны, удлинители. Затарился спиртным. Спиртное отдали медсестрам. Они с радостью приняли всю эту инициативу, никто слова не сказал. А так бы не протащить всё это дело.
Расположили всё это в кабинете заведующего отделением. А там была фишка, что не закрывалась дверь на замок, поэтому ещё полдня потратили на починку замка. Наконец-то сделали и смогли запереть. Записали бутлег «Больница Святого Георгия». Потом обмывали в палате. Там, то ли Катя со мной была, то ли Наташка – первая жена, не помню. Саня говорит: «Вот эти все высокие слова – это красиво, но это не рок-н-рол. Вот замок починили в комнате заведующего – вот рок-н-рол».
Потом эта фраза прозвучала, когда Катя Борисова сделала со мной интервью в 1995 году в «Fuzz» и вышло, что мы такие тимуровцы. Приехал человек – и давай чинить замки! На что, Боря Усов из «Соломенных енотов» среагировал в какой-то из своих статей: «Некоторые считают, что рок-н-ролл – это починить замок в кабинете заведующего. Нет! Рок-н-ролл – это сломать тот замок». Такое оппонирование получилось. После этого, Сашке, слава Богу, сделали операцию с этими протезами замечательными.
Скажи, а что потом произошло с этими аудиозаписями?
Оригиналы, к сожалению, утрачены, копия осталась. У меня при переезде спёрли сумку с кассетами, и вот, в числе прочего, этот оригинал канул. Поэтому, копия, не самая лучшая, где-то по интернету ходит.
Что происходило после операции?
Саня в 1993-м пригласил меня на эфир «Программы А», с Чижом. Мы после эфира ещё пообщались красиво. Тогда было модно смешивать напиток «Рояль» с разными продуктами – и лакировать коноплёй, и после было забавно видеть, скажем, Чижовские интервью через 2 года: «Я? Курить? Да вы что? Как могли обо мне такое подумать?».
Оттуда снимки, кстати, есть, из гостиницы. Фотографировал их всем составом. Потом это было издано на компактах «1992» и «Дезертиры любви». На «1992» – знаменитое фото, где Саня с Чижом, со стаканом и косяком. Мы, столичные буржуи, могли позволить себе купить хорошую камеру и цветную плёнку. Я тогда работал сторожем на автостоянке.
Это сейчас как-то звучит как «поколение дворников и сторожей». На самом деле, на автостоянке очень хорошо получал. Был уверен, что когда-нибудь настанет время цветных фотографий. А сам снимал, года с 1976-го. Меня отец ещё с младых ногтей приучал к этому. Мне нравилась магия ванной комнаты с красным светом.
То есть, это по наследству перешёл интерес к фотографии?
Да. И соответственно, только сам стал что-то зарабатывать, тратил всё на цвет. Хотя было дико дорого. Чёрно-белая плёнка стоила 30-35 копеек в зависимости от светочувствительности, а цветная – порядка 3 рублей (в 10 раз дороже), поэтому знакомые и родственники говорили: «Ты сдурел вообще? Купи 10 чёрно-белых!». Упирался. Сейчас непонятно: может, действительно лучше 10 плёнок отснять чёрно-белых, чем одну цветную…
Где-то в начале 1994-го созвонились с Сашкой. В то время я ещё работал звукорежиссёром в клубах и соучаствовал в организации концертов. Саня печально говорил про судьбу. Мол, Сечкин и Чиж ушли. Работать надо, семью кормить, а концертов нет.
Тогда независимость стран сильно ударила по простым людям, даже по «Разным». Говорю: «Как? А кто остался?». Он: «Мы втроём и остались». Думаю, блин, ну как-то нехорошо. Ладно, что-нибудь придумаем. Ну, это я сказал себе, а ему сказал, наверняка, типа: «Не печалься, всё будет хорошо!».
На тот момент мой товарищ Серёжа Гурьев организовывал фестиваль «Индюки». Это серия фестивалей, когда на заметно большую сцену выводились одновременно и андеграундные группы, и, так называемые, «обезьяны» (на сленге это те, на кого идёт народ; кто сделает кассу) но так, чтобы это всё не выглядело чем-то левым и неограниченным.
Поэтому получалось соблюсти некий баланс между искусством и коммерцией. Фестиваль проводили трижды – в 91, 92 и 94-м. Проходили в разных местах. В Москве, естественно. Гурьев был одним из главных организаторов.
Позвонил ему. Тогда как раз начинался набор артистов на фестиваль: «Серёжа, надо Чернецкого выручать! Так и так, депрессия, и вообще не очень хорошо – Чиж и барабанщик покинули». Он говорит: «И как я выручу?». – «Ты пригласи их на фестиваль!». Он: «А как?» – «Серёга, короче: жильё им есть, питание-проживание оплачивать не нужно».
Давний мой товарищ Дима Гришин предоставил свою квартиру на приезд «Разных Людей» (на буклете «Нас рать» есть). Договорились с Сергеем Гурьевым.
Звоню Сашке: «Саня, есть отличный фестиваль «Индюки». Не подумай ничего… Это от слова «инди». И ещё аллюзия: «холодный индюк» – это обозначение состояния абстиненции на сленге. «Индюки» проходили в ДК Академии бронетанковых войск – очень рок-н-рольная точка («Гражданская Оборона» спустя время там отмечала юбилей). Сашу с группой вписали.
Был интересный момент, когда они приехали. Встречаемся за столом, обмениваемся новостями, выпиваем. Спрашиваю: «Что нового?». – «Мы практически распались». Двое из участников уходят, группа фактически не функционирует. Как выступать в таком составе – непонятно.
Кто-то из них сказал, что: «Мы вообще узнали, что Чиж от нас ушёл, по местному радио: «Участник известного харьковского коллектива «Разные Люди», Сергей Чиграков теперь – ленинградец»». Хорошо это запомнил и написал когда-то в «Facebook» под каким-то снимком. Серёжа возмутился: «С какого фига? Откуда ты взял?». Пишу: «За что купил, за то продаю. Скажи свою версию, как на самом деле». Он ничего не ответил. Так и зависло. «Ничего не сказала золотая рыбка».
Было у меня какое-никакое оборудование – домашнее, но рабочее. Парни репетировали, а я спешно стал выискивать им барабанщика.
Бегемот из «Хуй забей» просил вписать к ним Борю Маркова (моего однофамильца, не родственника), игравшего с Умкой и Арефьевой, а тогда в «Забей» существовал. Он был фанатом Чернецкого и хотел оказаться полезным. Да ради Бога! Если сыграются – хорошо. Но не пошло: какую-то синкопу не сыграл, чего-то не прочувствовал. В общем, у «Разных Людей» опять депрессия.
Неужели в Москве нет барабанщика? Хоть самому садись… Вспомнил про своего товарища Лёву Худошина, который играл с Юрием Богатиковым и Александром Малининым в Москонцерте больше 5 лет. Соответственно, дядька заслуженный. Лет на 15 старше меня.
Я ему: «Лёва, хочешь ли поиграть сессионно?» Он говорит: «Ну, давай 50 баксов». Да не вопрос! Говорю: «Саня, повезло, согласился барабанщик, который сыграет даже то, о чём не подозревали». Сашка, естественно, со скепсисом: мол, попытались уже с одним – и ни фига.
Дима, у которого все тогда жили, – водитель. У него машина, на которой он, собственно, «Разных Людей» возил по Москве, по концертам, на репетиции – и спасибо ему большое! У него обитали 11 человек, и Дима всех развозил ещё при этом.
Так вот. Приезжают с репетиции с огромными глазами и сплошным восторгом: «Блин, здорово! Офигительный Лёва! Профи!».
Был ныне покойный Саша Зайцев, экс-клавишник «Машины Времени». Лёва меня с ним познакомил. Сидим выпиваем. И вот Саша, слушает, как Лёва ему рассказывает, что он записался, играл, репетировал, выступал с неким Чернецким.
Лёва был совершенно не в контексте, просто из симпатии ко мне решил выручить. Зайцев: «Что, ты с Чернецкого сколько-то баксов содрал?». Лёва: «Ну, типа, да!». Зайцев: «Ты, сволочь, хамло, мудак, верни деньги!». – «А что такое?» – «Мы всей страной ему деньги собирали на концертах, а ты – сволочь, с него деньги взял?». Вот, соответственно, Заяц, ныне покойный, вломил ему морально. Лёва сидит: «А я откуда знал? Песни отличные, парень хороший…». Потом дико извинялся, но из песни слов не выкинешь.
Концерт фестивальный отыграли, понравилось всем. Гурьев участвовал в опросе критиков. В его рейтинге из 10 баллов за выступление на фестивале 10 баллов получили «Разные Люди» и «АукцЫон». У них как раз вышел альбом «Птица», и программа была очень мощная.
Ну, и решили, что надо как-то зафиксировать это дело. Программа «Разных Людей» была непохожа на предыдущие. Сашка привёл к нам в гости харьковчанина Бориса Смоляка. Хороший автор-исполнитель, бывший панк. Тогдашняя его девушка – Маша говорит: «Есть знакомые на студии. С вас недорого возьмут». На ловца и зверь бежит! Позвонил товарищу – Коле Григорьеву, который занимался финансами: «Коля, надо профинансировать запись альбома. Группа приехала, но не хватает твоего участия».
Коля ко мне хорошо относился и доверял. Если группа хорошая, значит, участвует. Человек нестандартный для бизнесменов того времени. Отзывчивый и внимательный. «Сколько надо?». Говорю, вот столько-то. «Не вопрос! А что потом с записью делать будем?». Отвечаю: «Издадим». А на тот момент у меня уже был опыт издания бутлега «Калинов Мост» под моим лейблом.
Тогда компакт-диски только появились в Москве. Всё это было почти чудом техники. Кстати, это чуть ли не первый CD украинских музыкантов. В 1994-м издавать было тяжко, особенно украинцам. У них тогда независимость сильно победила и негусто с деньгами.
В общем, спонсор профинансировал. Арендовали студию. Лёва с ребятами поехал. Два дня писали, потом сводили, и в итоге – родили красиво. Я дико радовался, что всё получилось.
Договорились с Олегом Ковригой. Говорю: «Олеж, так и так. Есть запись, есть денежки на издание. Давай-ка это дело и замутим?». Олег, реально, Божий человек, чудеснейший, говорит: «Давай макет, давай запись». Я соответственно, сказал Сане, что давай будем делать компакт-диск.
Саня с большими глазами: «Как компакт? У нас денег не хватит». Говорю: «У вас и не должно хватать. У нас хватит». Для харьковчан это звучало как что-то инопланетное. Обложками в Харькове занимался Игорь Сенькин (ещё со времён «ГПД»). Дали ему задание. А наша задача заключалась в том, чтоб всё свести воедино. На заводе «SONY», в Австрии, всё это красиво издали. Летом 1994-го я клеил задник из фотографий для этого дела. У меня, кстати, на стенке так и висит оригинал. Альбом назвали «Насрать».
Пока всё это готовилось, продолжал заниматься организацией других фестивалей. Один из них «Love Street». Туда и Чижа вытащил заодно. Что характерно, группа приехала туда за бесплатно.
5 дней это всё проходило, в той же Академии бронетанковых войск. «Разных Людей» позвал с новым барабанщиком Игорем Багдасаром.
Ещё тогда был эфир на радио «Ракурс». Плюс ещё момент, когда запись закончилась и Паша Михайленко уехал в Харьков, мы немного выступали как трио: Клим, я и Сашка. Я играл на перкуссии, а они – на своих инструментах. Отыграли квартирник и концерт в клубе «Vox».
До этого Паша жил у нас 1,5-2 месяца. Мы записали 4 его песни в акустике, плюс 2 песни: «Поезд» и «Колокольня» в домашнем электричестве. Я играл на басу, на перкуссии и выступил как звукорежиссёр. Это бонусы на издании альбомов «Бит» и «Мазохизм», а потом вошло в Сашкины антологии. Получилось так, что не только организовывал что-то, но и помузицировал в составе коллектива.
…В конце года приехал тираж. Позвонил ребятам. Олег Клименко сказал, что пока не подержит в руках, не поверит, что диск вышел. Говорю: «Не боись! Завтра отправим проводником». Люди в шоке. Через какое-то время, весной 1995-го, начались презентации.
На презентациях знакомились. Борис Смоляк, когда был в Москве, спел пару песен своего друга – Саши Юрченко. В Харькове говорю: «Познакомь!». Борис тащит меня в гримёрку: «Сиди здесь». Сижу, куда ж деваться? Дверь открывается. Борис на закорках тащит бездыханное тело. Сваливает его. «Ты с Юрченко хотел познакомиться? Это он». Так состоялось знакомство с легендарным человеком. Ему потом написал в «ВКонтакте», естественно, он это не очень помнит. Не знаю, как сложилась его судьба, но хороший человек.
Был забавный момент, по поводу презентации. Местная газета писала рецензию на происходящее, в том числе, на сам диск. «Хочется поблагодарить работников фирмы «АВМ» за чудесное издание». Так как сотрудников «фирмы», прямо скажем, не очень много (один), то, это приятно читать.
На презентации телевидение какое-то с разных камер снимало. Но операторы были настолько пьяны, что ничего никуда не вошло. Помню только тех, с кем знакомились потом у Сашки на квартире, дня три, по-моему. Покойный Сэр («КПП»), Макс Ланде («Кошкин дом», ныне – директор БГ).
Ланде – одесский друг, который периодически приезжал в Харьков. Он устраивал фестиваль памяти Игоря Ганькевича, в котором участвовали «Разные Люди». С одной стороны, это регулярные поездки и «играние», с другой – не сказать, что что-то этапное, что было бы хотя бы зафиксировано в физическом виде на каком-то носителе. Но, как персонаж из тогдашней рок-н-рольной тусовки – близкий ментально, несомненно.
Что было после презентации? Насколько вас сводила судьба?
Судьба потом регулярно сводила потому, что естественно, не мог же ты, даже когда занят чем-то другим, даже отходя от музыки, на всё забить. У тебя сохраняется любовь к музыке и человеку. Периодически происходили встречи. Саня звонит: «Лёха, мы там-то играем. Приходи!».
Был я соорганизатором фестиваля «Аку-рок», на котором «Разные Люди» тоже играли.
В начале 2000-х переехал в Питер, и довольно долго ездил по дороге Питер – Москва и обратно. Потом в Питере осел почти на 6 лет. Сашке в это время пришла в голову идея, сделать мр3-Антологию. Я-то всегда за движуху! Сейчас это вообще легко, а тогда несколько сложнее и требовало финансов. Поговорил с товарищами: «Друзья, а что это мы ничего не издаем?».
Работал я тогда в очень интересном месте. Верстальщиком в Храме святых апостолов Петра и Павла при Санкт-Петербургской епархии. Там был отдел по делам молодёжи, на территории Университета имени Герцена. И там такой рок-н-рольный батюшка, отец Артемий Скрипкин, который организовывал фестиваль «Рок к небу» в Питере. Я немного там помогал контактами, состыковывал людей.
С ним в 2004-м сделали постпанковский фестиваль «Прощёное воскресенье». Там играли Роман Неумоев, «Выход», Чёрный Лукич. Рядом с этим батюшкой я работал, и «вот так рок-н-ролльно» жил.
И, соответственно, почему не издать антологию «With a little help from my friends»?
Приезжаем с друзьями к Чернецким, общаемся, обсуждаем. Саня: «Мы с Инной поговорили, нам надо столько-то финансов». Мои товарищи: «Вообще не вопрос!». Оговорка: за все эти издания денег никогда для себя не получал. Старался зарабатывать в других местах. Потому, когда занимался организацией процессов, делал чисто для души.
Это позволяло откровенно некоммерческие вещи производить. Так честнее и приятнее. В итоге, получил задание: готовить контент, сводить концы с концами, обрабатывать звук на бонусах, чинить фотографии. Потом у меня накрываются два жестких диска в компе (благо, они на гарантии) – и я почувствовал, как у меня прибавляется седых волос во всех местах. Сашке говорю: «Саня, что делать»? Он такой спокойный, говорит, ну, не сейчас издадим, так попозже. Светлый человек, ни слова матом. И в итоге, так бы оно было раньше, а по факту получилось издать первый том в 2003-м.
Презентовали в питерском клубе «Старый дом» и заодно отметили 15-летие группы. Принадлежал клуб группе «Король и Шут». Точнее, они не являлись владельцами, а получали финансы за то, что были «лицом клуба». Это большое здание, типа ДК, вместительностью на 600-800 мест.
Потом я развёлся и вернулся в Москву, в начале 2006-го. Саня как-то приехал и говорит: «Давай делать второй том Антологии». Говорю: я – за движ! В итоге, готовил снимки, корректировал записи, комплектовал бонусы, делал макет. Но издавал уже не сам, а с издательством «А и Б». Они тогда взялись переиздавать весь каталог «Разных Людей». «Насрать» тоже переиздали. Дизайн Антологии стилизован под обложку битловского «Hard day`s night».
На презентации в клубе «Б2», подхожу к Чижу: «Серёжа, держи на память». Он сидит тёплый, довольный, обнимает: «Ой, спасибо»! Говорю: «Ты хоть на обложку посмотри, узнаешь, кто это»? Говорит: «А то! Как сержанта Пеппера не узнать?» Все тогда были пьяны, особенно Борюсик Шавейников, который упал с барабанами в самом начале выступления прямо на сцене. К счастью, в зале был Алексей Сечкин и не успел «нагостеприимиться», и всё прошло хорошо. Основная масса публики даже не особо заметила замены. Помню, фанаты на сайте договаривались: «Только вот давайте никому про это не говорить». Ну напился человек и что? С кем не бывает?
Я потом снова развёлся – уже в Москве, и Саня однажды говорит: «Давай поиграем! Что сидишь, киснешь?». Отвечаю: «Ну, давай, конечно!». «Отлично, но уже на гитаре!». В общем, в «Швайне» поиграли в составе: я, Сашка и Игорь Ойстрах. Саня угощал коньяком, считая, что я после развода очень печален. Поэтому, как выходил на сцену, в общем-то помню, а как уходил – не особенно. Некоторым людям даже понравилось. Потом мне что-то писали, но я так отдаю себе отчёт, что люди были, наверное, в таком же состоянии, что и я.
Так, или иначе, факт совместного музицирования остаётся. А Саня потом взялся за издание многотомного наследия, и я, соответственно, снова привлечён как технически подкованный, для формирования контента второго тома.
Интересно, что ты конкретно делал?
Во втором томе есть концерт в клубе «Бункер». Я его записывал. Снимки все мои. И, соответственно, в буклете ещё что-то из моего. Естественно, фото приходилось готовить – артефакты времени. Много плёнок отсканировано. Они нуждались в серьёзной починке. И двойник с записями эфиров – тоже.
Сам сейчас слушаешь «Разных Людей»? Если – да, насколько часто?
Классик рок в основном слушаю. С Сашей по-человечески очень приятно общаться, а песни сейчас не то, чтобы слушаю… Сейчас, действуют сложные правила настроения. Заметил, когда выпьешь, хочется послушать. А так, как я сейчас не пью, потребность слушать Высоцкого, Башлачёва, Чернецкого невысока. Какие-то чакры, всё-таки, закрываются в трезвом состоянии. Поэтому, при всей любви и симпатии, однозначно совершенно, воспоминаниям и удовольствию, редко слушаю.
С другой стороны, слушать материал, который и так знаешь… Я и «Битлов» слушаю крайне редко потому, что их и так знаю. На уровне байки, когда сидят люди: «56. Ха-ха-ха! 92. Ха-ха-ха!». Это номера анекдотов. Так и здесь. Достаточно название песни сказать, и она уже в голове играет, поэтому слушать её… Раз в 3 года включаешь потому, что на внутреннем магнитофоне это всегда звучит. Не нужно регулярной подпитки. Иной раз, конечно. Когда ситуация приводит. Совершенно разные бывают ситуации. Что-то внешне натолкнуло – и есть внутренние переживания. Залипаешь и долго не можешь это дело переключить. Поэтому, правил нет, но в целом, слушаю меньше, чем когда пил.
А музыку саму по себе, часто слушаешь, по сравнению с тем, что было много лет назад?
Пока не было доступа в интернет, слушал целенаправленно. То есть, пластинку ставишь, диск, кассету, катушку – и слушаешь целиком. С широкополосным доступом, как радио: там играет что-то, ты слышишь, но не особо слушаешь. Играет себе – и играет. Поэтому сложно сказать. А учитывая, что сам что-то ещё музицирую в коллективе с Вовкой Белкановым, то тут больше начинаешь слушать какие-то отдельные инструменты. Гитариста какого-нибудь или барабанщика: как что человек обыграл. То есть, начинаешь слушать не музыку, а технику владения инструментом. Поэтому – смотря, как и когда музыку используешь. Одно дело – как библиотеку, чтобы почерпнуть что-то. Другое – думаешь, как делает вибрато Блэкмор. Это технически важно.
С течением времени больше обращаешь внимание на детали?
Когда слышишь весь оркестр, начинаешь выделять конкретные составляющие. Но не знаю, плюс это или нет. Но какая-то магия, конечно, ушла. Большое видится на расстоянии, а когда ты уже не только близко, а уже вообще внутри, выбирать не приходится. Есть такое. Но, когда случаются магические моменты, забываешь об этом и просто впитываешь. Это, конечно, прекрасно, но редко.
То, что слышал в 80-е, и то, к чему пришли сейчас «Разные Люди» с таким составом это показатель выживаемости? Есть версия, что музыканты, когда становятся старше, сбиваются в одну стаю, как волки зимой, чтобы выжить.
Тут одновременно много параметров. Во-первых, экономический. Вместе с хорошим автором гораздо выгоднее играть, чем преподавать. Второе, безусловно, ощущение родственности душ. Ощущение того, что это свои, очень приятно. Как на фестивалях, про которые говорил. Встречаешься с людьми, возьмёшь книжку или денег одолжишь, и отдаёшь на следующем. Понимаешь, что это свои люди. Это не то, чтобы семья, а такое братство рок-н-рольное, когда понимаешь, что и тебя не предадут, и ты никогда никого ни за что. Ты об этом не думаешь, но ощущаешь родственность.
Поэтому, чем человек старше становится, тем больше он это ценит, поскольку с возрастом сложнее завязывать новые связи, сложнее сдружиться. У тебя времени на это меньше остается. Уже не можешь, скажем, в 50 лет подружиться с кем-то и уже 30 лет быть с ним знаком. У нас уже нет впереди столько времени, чтобы такой стаж ощутить и за это время расплатиться, сблизиться, и, поэтому с возрастом начинаешь ещё больше ценить. Возрастных музыкантов всё меньше остается. Рок-н-рольного образа жизни практически не осталось. Уходящая натура ценнее в какой-то степени, как это ни цинично звучит.
Послушать это и другие интервью в аудио-формате можно, перейдя по ссылке:
http://www.chernets.info/?page_id=1347
или с помощью QR-кода:
