СЕРГЕЙ КРИВУЛЯ: «МЫ ТОГДА ОЧЕНЬ ХОТЕЛИ В ПЕТЕРБУРГ, НО ВСЕ БЫЛИ ЖЕНАТЫЕ; А ПОТОМ УЖЕ БЫЛО ПОЗДНО»

Увидел его в Харькове, в 2003 году, на концерте памяти Сергея Щелкановцева. Без интернета не мог найти его песен. В голове застрял припев из «Перекати-поле». Спустя время появилась возможность поговорить с этим невероятно талантливым человеком.

Говорили о событиях 80-х – 90-х. О том, как создавали творческие телепроекты, музыку и воплощали их вместе с Сергеем Щелкановцевым, Александром Чернецким, Константином Дубровским, Сергеем Чиграковым и многими другими. Очень много харьковских контекстов в одном живом интервью.

Из интервью с Сергеем Кривулей для книги «Жизнь стоит того…»:

Первый момент, когда узнали, что есть Чернецкий?

Узнал о Чернецком, когда он ещё был в группе «Рок-фанат», в 1985 году. А на концерте услышал его живьём в 1986-м. Ничего особенного не испытал. Группа была смешная. Они пели такие… детские песни. Сашка понравился. Стали общаться. Мы не самые близкие друзья, но хорошими приятелями всегда были.

Были ли у вас кроме личного общения с Сашей совместные концерты? Записывались, выступали в две гитары?

Не записывались, но, само собой, выступали. Как правило, это были спонтанные сэйшены – смешные моменты нашей общей биографии. Есть фотографии, где я, Сашка, Чиж, Паша Павлов и кто-то ещё. Играли как попало, где попало, с кем попало и на чём попало.

А с Сергеем Щелкановцевым – Сэром – тесно дружили лет с семи, а лет с 12 уже играли вместе. Потом его забрали в армию. Он вернулся из армии, и тут же познакомился с Чернецким. Они пришли ко мне с предложением собрать группу с 3 лидерами. Я отказался. Наверное, был не прав, потому что они как раз активно занимались музыкой, а у меня была тогда крайне ленивая «мало подъёмная» группа.

Тогда они вдвоём и сделали из группы «Рок-фанат» – группу «Рок-фронт». Хотя у нас были разные музыкальные интересы, мы всё равно довольно тесно общались. Я был старше всего на год. Но у нас была несколько иная музыка, ну и соответственно компания. У Сашки тогда была компания более пролетарская что ли, а у нас – «общество мёртвых эстетов». Это потом всё как-то сгладилось, перемешалось; диффузия, знаете ли…

Кто в эту интеллигентскую компанию входил?

Игорь Крятов, Белотицкий Юра, Еся Подольский… Очень знаковый человек того времени – Вадим Гарбуз. Он в своё время учился в одном классе с Сергеем Щелкановцевым и Александром Кубышкиным; был такой персонаж, если помните.

Квартира Вадима Гарбуза на 602-м микрорайоне Харькова. Он перебрался в Киев, а Сергей Кочерга и Кубышкин часто бывали в этой квартире?

Там какое-то время жил Чиж, а до этого, кто там только не жил… К примеру, Олег Рауткин – вокалист группы «Облачный Край» (он тогда поигрывал со мной н барабанах). Даже я иногда «подживался», скрываясь от конфликтов с родителями.

В квартире был суровый рокерский быт. Единственная лампа на длинном проводе в туалет, ванну и кухню с прихожей. Залежи окаменелых макарон в углах. Вадик, как честный «неформал», пускал друзей, но сам там не жил. Сейчас квартира приведена, говорят, в приличный вид и в ней живёт Вадимов сын, который, собственно, и сделал в ней ремонт. В общем, там тусили все. Много смешных моментов было, но самые смешные озвучивать их не буду – уж очень пикантно всё это.

Разные компании, ориентиры; но у вас появилась собственная группа «Отдел кадров».

Я её долго собирал и с нервными затратами, потому что надо было как-то решать вопрос с обилием моего материала – он давил изнутри. А вообще –хорошая группа была. Потом нас (вернее меня) позвали в Петербург. Но мы не поехали, к сожалению, и это стало для группы началом конца.

Это в тот момент, когда Андрей Тропилло приехал в Харьков и предложил записать пластинку?

Да, как раз по этому поводу наш директор притащил Тропилло в Харьков. Встреча на высшем уровне проходила у меня дома. Мы все собрались и, не имея опыта подобных переговоров, начали параллельно пить, петь и говорить. А начинать стоило как раз с переговоров. Ну и закончилось всё тривиальной дракой, правда, не сильной – сил-то уже не было.

Главная наша ошибка была в том, что мы взяли с собой жён на серьёзные переговоры. Из-за них, вернее из-за моей жены конфликт с мэтром и случился. Он пытался увезти её с собой в отель. А я, само собой, был против. Были бы трезвее – договорились бы, но не судьба…

Конструктивный диалог заглох без возможности продолжения. Повторюсь, были-бы трезвей или старше – хватило бы ума договориться.

В результате никакой пластинки не случилось. Зато сыграли на фестивале «Аврора», после чего лишились директора группы. А я получил предложение перебраться в город на Неве, которое похерил бездарно. Мы-то очень хотели в Петербург, но все тогда уже были женатые. Так что, когда предложили остаться, я тут же сказал «да», а вот группа сказала «нет», мотивируя как раз наличием семей и домов. Ну и тем, что типа я знаю, зачем еду, а они, в случае чего, останутся «с носом».

Собственно, я и думал увезти с собой свою сестру, которая играла с нами на флейте и клавишных, и басиста – Сашу Иванова – главного моего музыкального соавтора. Во-первых, зародился в группе вирус неравенства и червячок зависти. Во-вторых, мои близкие тоже выступили «активно против». Моя тогдашняя жена, к примеру, рассказывала, что ей далеко будет ездить к родителям – в Молдавию; что тут я разрушу быт, а там могу и не построить. Ну и последнее – как я брошу ребят, которые от меня зависят? Ни хрена они от меня не зависели, скорее я от них! Очень жалею, что не рискнул тогда. В итоге, кстати, все развелись, но было уже поздно. Ну и была дурная иллюзия, что мы что-то сможем и в родном городе. Какое опасное заблуждение!

А тогда мы все раскрывались, как музыканты. К примеру, однажды пошёл я на концерт «ГПД». То, что они сделали было очень ярко! Скажем так – я охренел. Чернецкий как раз написал песню «Россия», которая всех поставила раком. Тогда мало кто так писал. Именно на том концерте я понял, что Сашка реально талантлив. Кстати, понято это было далеко не сразу – первые песни были наивные, смешные, даже не очень грамотные. Не было понятно, что из этого может получиться. А тогда, в зале, он порвал всех! На самом деле песня-то достаточно наивная, но написана с надрывом и искренностью, что ли…

В общем, зацепило, причём скорее даже не словесно и содержательно, а своим состоянием. Вот тогда-то я и пожалел, что мы вместе не начали играть. Мне бы хотелось в этом участвовать, но сам не умею так излагать «в лоб». И это никак не зависть, а именно желание участвовать! То, что они делали до этого, мне не было интересно, а тут стало понятно – человек растёт быстро и в правильном направлении.

Были мысли, когда хотели подойти к «ГПД» или харьковскому составу «Разных Людей» и сказать: «Ребят, а давайте сделаем вместо что-то вместе»?

Нет, конечно. Были бы – подошёл. Мы были обособлены, всегда отдельно.

В каком году переехали в Москву, а в каком в Киев?

Скажем так, в Москву много раз пытался переезжать. В 1995-м, затем в 1998-м. Никак не складывалось. С позором возвращался. Проблемы были с директором, с работой, жильём… А в 2003-м – в Киев уехал от безнадеги, всё рушилось. Внезапно умер Сергей Щелкановцев. А мы как раз сериал начинал снимать, работали вместе как сценаристы, режиссеры, актеры. Сняли «пилот», он пошёл «на ура». Финансирование вроде бы было гарантировано, но вдруг в дождливый день, как сейчас помню – из-за обилия луж не мог выехать с дачи – позвонили и сказали, что умер Сэр.

Это было как дурной сон, честное слово. А сериал «Детективное агентство «Тёмный лес» без Сэра не имело смысла продолжать. Тогда я понял, что надо валить. Мы похоронили урну с прахом, я сел в машину и уехал в Киев. Насовсем. Потому что он в тот момент был более доступен для меня. У меня тогда была жена, но все осталось в прошлом.

Кстати, сценарий первой части сериала, спустя пару лет, я опубликовал в московском журнале, как литературное произведение. Трейлеры к сериалу остались, но все исходники абсолютно пропали. Было это так. В Харькове монтировали программу памяти Сэра к какой-то годовщине его смерти. Наш оператор, соавтор и постоянный член команды, к тому времени тоже скоропостижно умер, полностью обрезав все ниточки, связывавшие меня с этим проектом. То есть я остался совсем один! Я уже жил в Киеве, рулил журналом, в качестве главреда. Харьковчане попросили дать им исходники сериала для монтажа, я, к сожалению, дал. Больше я их не видел! Давал-то я их покойному оператору, который тоже имел на них полное право. И мысли не было, что они могут куда-то деться! Короче, смерть снова внесла свои коррективы. А попытки найти их не увенчались ничем. До сих пор не знаю, где исходники! Надеюсь, целы.

Можно ли сказать, что после ухода Сергея Щелкановцева из жизни, стало невозможно появиться чему-то новому?

Совсем что ли? Да нет, конечно. Все возможно, только не интересно – многие проекты погибли буквально в зародыше. А так… мы ведь дружили 30 лет.

Познакомились в 7-8 лет, работали вместе лет 20, так что, само собой, многое ушло с ним безвозвратно. Многие вещи без него я просто не буду делать – не хочется. Телепроект «Батуалло» был по-настоящему уникален. Проект и без Сэра то практически, был невозможен. Но в прошлом году умер наш третий соавтор – Костя Дубровский. Теперь «Батуалло» точно не будет ни в каком виде. Я, правда, написал книгу о всей правде «Батуалло». Теперь вот думаю – где и как её издавать.

Как проводили с ним время? Музицировали, писали что-то?

Да, в детстве особенно много играли. Гитары, пианино, банджо какие-то… Песни писали, правда, сугубо раздельно – разные мы очень. Музыкально имею в виду. Жаль, что тогда не было возможности качественной записи звука. Записывали много, но качество так себе и куда оно все делось – одному Богу ведомо.

Кстати, лет 10 назад я записал альбом ранних песен Сэра. Их вообще мало кто знает. Это то, что мы играли на заре нашего музицирования – отдал дань. Сашка, кстати, может их знать, потому что они много проводили время с Сэром. Хорошие, кстати, песни – вполне зрелые, для того времени так точно. Всё это уже история. Вряд ли они будут издаваться.

Это были песни не для трибьюта, а для себя? Не для людей?

Не в том дело. Я бы и рад их издать, вот только никому это не нужно, в Харькове так точно. Никого ничто не интересует. Только личные потуги на творчество. Каждый переписывает историю, как считает нужным. Недавно пытались воссоздать историю харьковского рок-клуба, так версий пять я видел и все разные – одна другой краше.

Я, кстати, записал Вадику Гарбузу на флешку, в машину песни Сэра – ему не особо понравилось. Хотя он как раз с детства знал и эти песни, и эти аранжировки. И у меня тут же пропало желание всё это продолжать, тем более издавать. А для кого? Смысл? Хотя вещи-то хорошие. Я полностью повторил старые аранжировки, включая сольные партии, а они были несколько громоздкими в то время. Тем не менее, считаю, что это должно быть и должно остаться хоть в каком-то виде. Мне, кстати, грех жаловаться – я многое записал в разных вариантах и в разном качестве. Слабо надеюсь, что когда-то кто-то этим заинтересуется. Надеюсь, не посмертно.

На ваш взгляд, современному слушателю слышать это не нужно, потому что музыка другая?

На мой взгляд, слушать нужно всё. Я приезжаю, играю концерты мелкие в Харькове и Киеве. Мне нравится, но всё как-то очень локально. Всем нравится, но всё же что-то не так. Приходят самые разные люди, порой пытаются вникать во что-то. Заместитель какого-то министра даже приходил на концерт в прошлом году. Говорит – понравилось. А толку-то? Ещё как-то довелось сыграть благотворительный концерт в доме престарелых. Они там ничего не поняли, но уж больно внимали трепетно.

Самая больная тема – форматы на радио и ТВ. Я в них никак не вписываюсь, да и не хочу. В то смутное время почти все наши песни были как взрыв мозга, но мы их не сумели донести до публики. Кстати, есть такая особенность – как только записываю песню, я теряю к ней интерес. А, поскольку «продвигать» записи некому, кроме меня, их знает более или менее ограниченное количество людей. Почему тогда не всё пошло так. Как должно? Может, из-за ухода музыкантов в армию… Армия всегда была бичом для рок-музыкантов. Для нас так однозначно.

Как после прихода из армии сложилась ваша жизнь с Сэром? Вы занялись своим, а он своим?

Мы попытались вместе что-то делать. Армия все же сильно его изменила. Сломала в каком-то смысле. Вкусы наши разделились, по крайней мере внешние их проявления. Сэр искал то, чтобы было «громко, просто и квадратно». Вот тогда-то он и начал работать с Чернецким. Ну а меня позвали из уважения и «за старые заслуги». Мы тогда разошлись на несколько лет – наверное, я обиделся на Сэра за ренегатство.

Ну а потом… мы вместе попали на одну телекомпанию и там уже до конца его жизни работали вместе. Была передача «Батуалло», которая очень сильно опередила своё время. Потом уже, десять лет спустя, нечто подобное начали и в Москве, и ещё где-то, ну а мы делали уже тогда. Поехали в Москву середины 1990-х. Показали. Там сказали – всё хорошо, однако для работы необходимо там жить. Я, как всегда, был «за», а мои собратья – против. Сэр не хотел уезжать из Харькова, мотивируя тем, что у него здесь мама. А Костя Дубровский был настоящим алкоголиком и время от времени уходил в запои. Самый продолжительный – 7 месяцев. В Харькове почему-то это прощалось. А в каком-либо другом месте о подобных вещах не могло быть и речи. Так что в чём-то он был прав. За талант многое прощается. Только талант хорошо бы сначала проявить и обосновать. А на новом месте это было бы хлопотно.

О харьковском составе «Разных Людей». Как вам их история?

Насколько помню, Саша Чернецкий, Костя Костенко, Паша Михайленко были в Таллине, где совершенно случайно выступили на фестивале. Костя Костенко – один из наших с Сэром старых кадров. Мы вместе рубились в начале 80-х, а Паша Михайленко – был басистом достаточно яркой, кстати группы «Шок». Это он любил говорить: «Мне всё равно как – лидером, не лидером, но я буду главным». Так что, скорее всего, это была его идея – закрепить внезапный успех. Он и собрал группу.

А они были на самом деле «разными людьми» из трёх совершенно разных фракций. Сашка – экстремист в тяжёлом варианте, Костя – что-то типа панка, а Паша – больше выступал по рок-н-роллу и блюзу. Саша с Сэром в то время начали потихоньку ругаться по творческим причинам. С Сэром вообще трудно было работать. В музыке он был весьма авторитарен. Мы много лет работали вместе, и я привык балансировать на грани. Хотя повторюсь – все его песни делались так, как он считал нужным. В общем, Паша сделал тогда правильный ход, рассмотрев потенциал и выдернув Чернецкого из группы «Рок-Фронт».

Саша Чернецкий всегда был «сердцем» группы. Он выходил и рвал зал драйвом и искренностью. А Паша был умнее, хитрее что ли. Мы с ним редко общаемся, хотя он весьма интересный и небесталанный человек.

Олег Клименко – «Клим» – интересный гитарист, со своим подходом к аранжировкам и звуку. Я с ним общался меньше, чем с остальными.

Вова Кириллин – первый барабанщик «ГПД» – хорош был, потом ушёл в телевидение; я, кстати, в своё время ему немного в этом помог, чему рад.

А вот клавишника – Женю Обрывченко знаю плохо, на уровне «привет – пока».

Когда они стали «Разными Людьми», Обрывченко куда-то пропал, а на месте барабанщика обосновался Лёша Сечкин. Уровень вырос крепко! Группа была хороша! Мне он очень нравился как барабанщик. Мы даже с ним пытались сделать проект много позже, после отъезда из Харькова и Чижа, и Чернецкого, но не сложилось – я уже сам «паковал чемоданы». Считаю, что Сечкин – один из лучших барабанщиков не то, что в Харькове, а на всей территории бывшего «Совка».

Ну и, конечно, Чиж – Сергей Чиграков. Впервые он появился на харьковской сцене во время нашего концерта. У меня попросили для него гитару, я не дал. У нас тогда не клеилось на сцене. Клавишник не разобрался с чужими клавишами, а барабанщик крепко опаздывал. Меня никак не грела перспектива настраивать 12-тиструнную гитару в шуме и гаме, без всякого тюнера. Помню хорошо этот момент. Собственно, мы и пропустили Чижа вперёд, потому что барабанщик опаздывал и все мы были, как на иголках. А песни его, кстати, мне тогда совсем не понравились. Ничего не «вставило», хотя можно списать на общее состояние. По тогдашнему ощущению – какие-то наркоманские тексты, которые никак не были мне близки.

Потом впечатления изменилось?

Да. Когда Жека Кошмар уезжал в Америку, на проводах «Разные Люди» играли без барабанщика. И песни были совсем другие. Как-то я «вслушался» и проникся.

У «Разных Людей» было несколько попыток продвинуться вне Харькова. 2 альбома в Киеве записывались не просто так. Это была попытка выскочить из обоймы?

Никогда в Киеве не было нормальной музыкальной базы. Им надо было валить в Россию с самого начала. Чернецкий был прав, что остался в Питере. Конечно, надо было валить гораздо раньше, причём, всем нам. Альбомы-то неплохие, но качество записи оставляет желать, как говорится. Сейчас ситуация выровнялась, но 20 лет назад это была унылая жопа.

Что можете сказать про характер Чернецкого?

Он железный. Заниматься тем, чем он занимается в его состоянии – героизм без всякой иронии. При этом, Сашка тёплый и добрый, как ни сложно это сочетается на первый взгляд.

Музыкантов много. Почему Сашу стоит назвать героем? Потому что музыка для него – основная деятельность?

У него выбора как такового никогда не было. Или музыка, или ничего. Если бы не болезнь, Саня вполне мог бы успешно играть в футбол. И чтобы тогда было? Никто этого не знает. Мы-то с Сэром работали как телеведущие, продюсеры, режиссёры. Сэра, кстати, страшно клеймили за это собственные музыканты – типа «Ты музыку играешь или в телевизоре прыгаешь?». Хотя, по-моему, это была тривиальная ревность. Мы оба журналистами работали. У нас был более широкий выбор, поэтому теперь это сыграло в минус. Надо было заниматься музыкой дальше – песни были неплохие. Я и сейчас пишу много, но всё делается «в стол», причём неясно на какой срок. Это здесь сейчас никому не нужно.

Как мы с Сашей в последний раз общались? У него был концерт в Киеве. Он полчаса попел, дал мне гитару – хотел отдохнуть. Я поиграл. Потом мы выпили немного, прямо на сцене позвонили Чижу, у которого тоже был концерт, кажется, в Москве; и что-то спели вместе.

Почему при всем насыщенном профессиональном составе «Разных Людей», группа не становится широко известной?

Во-первых, мешает «формат», о котором уже говорил. Не вписываются они в радио-форматы. Никак! Отдельные станции, транслирующие эту музыку, проблемы не решают. Во-вторых, думаю, что Сашка не для всех. Слушают его люди, которые не обращают внимание на не очень чистый вокал, для которых «сырой» звук не помеха. Плюс группа постоянно меняется, что не идёт на пользу, играют всё больше старые песни. То есть это хорошо, но это больше джем, чем определённая программа. Мне это нравится, как музыканту, я сам это люблю. Но вот рядовой слушатель с промытыми форматами мозгами…

Вы сказали про свою музыкальную деятельность, что пишете в стол. У Паши Павлова есть мнение, что интереснее процесс, чем результат.

Конечно, он немного лукавит. Всем интересен результат, просто иногда нет возможности его реализовать и вкусить его плоды.

Некоторые талантливые исполнители ищут перфекционистское определение того, что делают; доводят до филигранности, ждут время и более удачного места. А есть малоталантливые люди в рок-среде, которые выкладывают всё. Для них это естественно. За счёт своей приторности становятся популярными. Не является ли такая перфекционистская позиция (по-настоящему талантливых – голос, ощущение музыки, грув) причиной отсутствия популярности?

Деваться некуда. Я сам такой, да и Сашка, полагаю, тоже. Мы с Сэром, кстати, в юности пытались доводить музыку до филигранности. И толку-то? А «Разные Люди» были хорошими музыкантами, но их мало было. В смысле – Клим, Паша, Сечкин, Чиж и всё. Это я к тому, что у нас тогда была большая команда – духовая секция, два барабанщика, скрипач и т.д. Когда приезжали на концерты – сцена небольшая, непонятно как кому и где играть. Часто просто уезжали. Тогда и возникло мнение, что процесс важнее чем концерт. Но это полная ерунда. Никому не верьте! В последнее время, кстати, мы играли где попало и каким угодно составом. И качество от этого не очень страдало.