Удивительный Вадим Демидов очень откровенно написал ответы на вопросы о Саше Чернецком. Вспомнил о личном знакомстве с ним в Ленинграде. Описал музыкальную среду времён Горьковского рок-клуба. Раскрыл отличительные черты харьковской андеграундной культуры. И в завершении автор песен «Любитель жидкости» и «Still life» сказал несколько слов о том, что думает о cover-версиях на песни любых исполнителей. А мы неизменно рекомендуем творчество бессмертной группы «Хроноп», книги Вадима и приглашаем на грядущий юбилей группы «Разные Люди» в Санкт-Петербурге.
Из интервью Вадима Демидова для книги «Жизнь стоит того…»:
Опишите момент личного знакомства с Александром Чернецким и впечатления от этого человека.
Познакомились мы с Сашей 3 июня 1987 года. Это был первый день 5-го фестиваля ленинградского рок-клуба. Горьковский десант, высадившийся в Ленинграде, был весьма многочисленен, человек 20-25, включая Алексея Полковника и двух «хронопов» – меня и Сашу Терешкина. И у всех была одна и та же проблема: после первого фестивального дня негде было ночевать. И мы тусовались возле ЛДМ, фестивального зала, обсуждая варианты ночлега, и кто-то сказал, что вот тут есть два харьковчанина с квартирой. Теми харьковчанами оказались Серега Мясоедов и Саша Чернецкий. И действительно, у них были выходы на олдового джазового флейтиста, имени его я уже не помню, который за какие-то символические копейки сдавал квартиру для ночлега. И мы всем скопом поехали туда. Народа был реально овердоз: десятка два. Но хозяин выстелил целую комнату какими-то тряпками и поролоном, и все как-то вповалку устроились. И ночевали у него три ил четыре раза. Кажется, один фестивальный день сильно затянулся, и мы попали под развод мостов. Разумеется, за эти дни мы с Саней и Сергей уже стали приятелями – много времени проводили вместе, ходили обедать в какие-то столовки. И выпивали, конечно, хотя, кажется, не так уж обильно – много сил отнимали концерты, слушать это тоже работа.
Я помню, у нас на этой съёмной хате ходила шутка, связанная с тем, что харьковчане со своим фрикативным «г» произносили слово «горьковчане» весьма похоже на «харьковчане». И получалось, что мы практически земляки: харьковчане и г’орьковчане. Помню, все время прикалывались над этим. Это был ещё один фактор для нашего приятельства.
Саня был таким сильно худым долговязым чувачком. Больше молчун. Серега Мясоедов рассказывал о харьковской рок-сцене, там уже тогда было немало интересных имен, а Саша даже про свой хардовый «Рок-фронт» почти ничего говорил. Ну и скромняга был. Денег у него, видимо, было в обрез, и в столовках он брал что-то совсем несущественное. Однако почти всегда отказывался, когда мы предлагали заплатить за него. Собственно, тогда с деньгами у всех тогда был голяк, но как-то на котлеты с картофельным пюре хватало.
О тогдашних рок-героях в газетах не писали, поэтому информация чаще всего передавалась из уст в уста. Харьковчане рассказывали нам о своих музыкантах, а мы – о своих. В январе того же 87-го года в Горьком дал несколько концертов Саша Башлачёв, и я ребятам на словах обрисовал его портрет: что за песни, что за чувак, вообще, что это за явление. О Башлачёве в 87-м году знали оч.немногие. «Хронопы» года с 85-го регулярно катались в Питер к Сергею Фирсову за новыми записями, поэтому были знакомы с песнями Башлачёва, Фирсов нам записал пару катушек с его концертами. В ту пору по записям Майка, БГ и Цоя начал формироваться некий канон русскоязычного рока: электричество + социальность + музыка, напоминающая западный рок. А Башлачёв был совсем другой. Ну то есть социальности в его песнях было выше крыши, но какая-то бардовская музыка! И тусовка не сразу его признала. И его выступление в рамках 5-го ленинградского феста было встречено несколько прохладно. Но вот как раз Чернецкий, помню, принял его восторженно, он для него сразу стал своим. Всё-таки, наверное, хорошо я его перед встречей с ним подготовил.
Что характерно для фестивалей Горьковского рок-клуба конца 1980-х? Расскажите об атмосфере фестивалей и ваших впечатлениях от выступления харьковской «ГПД». Происходил ли какой-либо творческий обмен между группой «Хроноп» и «Разные Люди». Фестивали, записи, личные встречи включая курьёзные случаи?
Я плохо помню выступление харьковской «ГПД» на II-м горьковском рок-фестивале. Это март 1988-го. Зато в памяти осталось афтепарти. Кажется, тусоваться после концерта поехали ко мне домой. Были и Олег Клименко, и Паша Михайленко, Паша пел свои песни. Пел ли Саня – не помню. Был ли Чиж – тоже не помню. Звучали ли хиты «Россия» и «Правда» тоже не помню. Помню, что эти песни выстрелили в Таллинне – все о них говорили, писали. Как раз это было время социальных песен, все пели о прогнившем режиме, советском ханжестве и лицемерии, и Чернецкий получил известность на этой волне.
Насчёт того, что характерно для фестивалей Горьковского рок-клуба конца 1980-х… Горький не сформировал какого-то явного рок-н-ролльного движения, были мы, «Хроноп», был Леша Полковник, была прикольная арт-панковская «Нечистая сила», была хэви-металическая «ГПД» с Чижом, были фолковые «Новые ворота» – всё это какое-то стилистически разное, хотя социалку тогда пели мы все.
Существует ли какой-либо характерный штрих харьковских музыкантов, отличающих их от других? Или это миф?
Как раз благодаря моей дружбе с Сергеем Мясоедовым, я был в курсе всех харьковских рок-дел», – тогда там была оч.живая рок-сцена (так называемая «Новая сцена»), групп было много, и они были довольно экзотические – «Товарищ», потом «Эльза», «Казма-Казма», «Чужой»… Сейчас бы их называли инди-группами. Особенно крута была «Казма-Казма». На их фоне «Разные Люди» казались более прямолинейными, мейнстримовыми, с практически народной блюзовой музыкой. Хотя, конечно, подкупали своей бескомпромиссностью и жизнелюбием.
«Хроноп» дважды участвовал в харьковских фестах – в 89-м и 91-м, один из них, кстати, назывался «Рок против сталинизма», и всегда на этих фестах было много музыкальных сюрпризов. То есть тогдашний Харьков подзаряжал меня топливом.
Мы, кстати, пересекались с Саней Чернецким в «Подольске-87». Туда съехалось много рокеров, которые не смогли попасть в состав участников – Ник Рок-н-ролл, Егор Летов, был и Саня. Разумеется, я рад был его увидеть. Думаю, он обязательно должен был там выступить, и там его не хватало. Он бы там был в кассу.
Что думаете о словах песен Саши Чернецкого? Это поэзия, текст, состояние или что-то другое?
Пишет, как дышит, так бы я сказал. Музыка его на простых аккордах – словно сам народ её сочинил, и собственно любой может достать гитару и сходу подобрать, спеть. Саня воспевает понятные мужские ценности: гарнизоны-патроны-вернулся из зоны (это я беру рифмы в песне «Супербизоны»), не прогибаться, любить Родину, ценить дружбу. Кстати, тексты американских парней, что поют кантри-блюз, – ровно о том же. Консервативные мужские ценности повсюду одинаковы.
И думаю, что песни Сани легко конвертируются в любой среде, даже не русскоязычной. Его песни можно слушать, не понимая текста, уже по голосу, по атмосфере можно догадаться, о чем парень поёт. Послание понятно. И это ценное качество.
Может ли по вашему мнению творчество Чернецкого вызывать интерес у современных молодых людей? Или это всё же «прошлое для стариков»? Раскройте почему именно так.
Есть среды, в которых Санины песни будут слушать всегда. Среды, в которых эстетике предпочитают бескомпромиссность, прямоту. Саня максималист – а это свойство молодого человека. Так что без публики он не останется никогда.
Почему на ваш взгляд большинство исполнителей, пытающихся сделать cover-версии на песни Саши, так не убедительны?
Извините, я вообще каверы не понимаю, поэтому, конечно, перепеть автора невозможно.
Послушать это и другие интервью в аудио-формате можно, перейдя по ссылке:
http://www.chernets.info/?page_id=1347
или с помощью QR-кода:
