Помните экспрессивного гитариста из группы «ДДТ»? У него характерные движения, будто он играет в «The Rolling Stones». Собственный словарный запас, который цитируют многие, кто с ним общался. Намерено не редактировали стилистику изложения, чтобы вы поближе познакомились с этим талантливым гитаристом и человеком.
Абсолютно искренне Андрей Васильев рассказал, чем занимался 2 года, после ухода из группы Юрия Шевчука, а также как попал в «Разные Люди». В ходе беседы сломал несколько распространённых стереотипов о т.н.з. «русском роке», о своей карьере «стадионного музыканта», о взаимодействии с Вадимом Курылёвым в группе «Разные Люди», о эмиграции в Израиль и концерте с Шевчуком без единого звука. Очень насыщенное настоящее интервью.
Из интервью Андрея Васильева для книги «Жизнь стоит того…»:
Большинство людей знают вас как музыканта Театра «ДДТ». Но это достаточно узкое представление. Хотелось бы гораздо больше и шире узнать вас как человека. Скажите, как так случилось, что в поле вашего зрения попал Александр Чернецкий?
Знаешь, когда в 1988-м они приезжали на Зимний стадион, приходили всякие «разведчики» и говорили: «ГПД – это вообще…! Это такое!». Второй раз его увидел, когда с «ДДТ» ездили в Харьков, чтобы принять участие в концертах помощи. А когда послал все эти развлечения нафиг, как раз Шура переехал в 1999 году в Питер. Я тогда путешествовал по городу и иногда заходил к Чижу на Малую Морскую. Неподалёку находился новый (армянский) «Сайгон». Один раз пришёл, а там Саша Гордеев сидит и Шура. Мы просто выпили. Потом я позвонил ему. А он мне: «Давай начнём играть!». Я: «Нет, всё! Я знаю эту дорогу и не хочу!». Потом он уже позвонил на Пасху. Ну, а я же не такой, у меня нет «православия мозга». Саша и говорит: «Ты меня не любишь!». И что-то у меня мыкануло. Я говорю: «Всё, давай, погнали!». Так всё и пошло. Это был 2000 год.
В интервью Максим Зорин рассказал историю, как вы с ним встретились в «Кофе Хауз» и рассказали, что есть Саша Чернецкий, и ему полезно сделать сайт.
Раньше был такой ресурс «Народ.ру», где были шаблоны для сайтов. Я говорю Чернецкому: «Саня, здесь такая новая фигня! Нужно, чтобы у группы обязательно был сайт. А он: «А что это такое?». Я ему: «Ну, давай попробуем». Мы взялись за сайт. А Макс уже тогда был таким серьёзным юзером в плане графики. Он мне просто повесил сайт на «Народ.ру» и говорит: «Ну, давай! А ты что-нибудь можешь?». Я ему: «Вообще-то, это моя профессия». Он говорит: «О, супер! Давай!». Мы встретились, зашли к Курылёву, познакомил их. И всё, Макс ушёл в свободное плавание – начал строгать сайты и снимать клипы. Ну вот так всё было.
Вы с Максом познакомились в Театре «ДДТ»?
Нет, это был конец 1990-х. Он уже серьёзно работал в 3D-графике, а до этого рисовал какие-то мемы. И как-то зазнакомились. Вот и хорошо! Людей хороших много не бывает. В этой теме как-то с Саней Чернецким их и свёл. Я говорю: «Сделай по-людски! Можно разговаривать про ценообразование, про маркетинг, но всё это чушь и не имеет к человеку никакого отношения вообще. Вот есть конкретный человек! Посмотри, какой красавец! Поговори с ним, ты всё увидишь, услышишь, ведь ты нормальный пацан!». Максик же тоже Магнитогорский, не Питерский, не местный. Он приехал сюда покорять город. А я знаю, что ребята, которые приезжают с других мест добиваются большего. Вот, если с Израиля приезжают в другую географию, они как-то начинают общаться друг с другом. У них свои понятки и смотрят на происходящее немного по-другому.
Анекдот есть такой про Андрюху «Свина» Панова, когда он стоит и в канал Грибоедова ссыт с моста. Ему стучат по плечу: «Молодой человек, вы не подскажете, а где Эрмитаж?». А он говорит: «Нафиг тебе Эрмитаж, ссы здесь!» (с). Поэтому одно отношение, когда живёшь в этом городе, а другое, когда у приезжего есть свои штучки и интересные подходы к делу. У Чернецкого с Максимом был бешеный сплав. Считаю, Макс – жемчужина. Есть такие люди «одноразовые», «ручной сборки». Вот Макс Зорин, Серёга Чиграков – это как раз такие! Господь их наградил талантами, знаниями и умениями. Самое главное – не мешать и не засовывать туда своё жало. Человека видно сразу. Так, у Чернецкого появился классный сайт. Макс начал снимать первые клипы на какие-то «мыльницы». Здорово! Я безумно рад, что каким-то образом в этом поучаствовал.
Есть знаменитое видео 1992 года, где Саша Чернецкий выходит на сцену с музыкантами группы «ДДТ» и поёт песню «Жизнь». Можно ли сказать, что знакомство с Чернецким произошло раньше, чем вы стали играть в одной группе?
Концерт был в ККЗ «Украина», в харьковском парке Шевченко. В принципе, у нас тогда была «военная команда». Мол, Батька Шевчук со своими тачанками и пулемётами приехал. Было много гастролей, концертов. Мы не успевали жить. Из транспорта – в номер гостиницы, из номера – на саундчек.
Но, после выступления, мы поехали к Сане домой. Там, кстати, Чижа первый раз и увидел. Сидит обросший человек, играет песню про бурых медведей. Я думал, что он только откинулся и говорю: «Братан, ты это?». Он говорит: «Нет, я вообще-то из Дзержинска!». Говорю: «Что тебя сюда занесло?». Смешная такая фигня была. Поскольку все были в состоянии «космического полёта», потому, плохо всё помню. Я всегда убегал, когда вокруг пафос начинал раздуваться. Панически боюсь всех этих гостиниц. Сразу на поезд и домой. Поэтому особенно туда не влезал.
Но когда с Саней поближе познакомился, просто «с ума сошёл». Что значит «внутренняя косточка», которая в мужике сидит! С тех пор перестал говорить: «Что-то плохо себя чувствую». Ну, я, может, выступал в номинации «вампиры», потому что со мной такая глыбина. А то, что там музыкальные – второй, третий, четвёртый план – это всё неважно.
Есть мнение, что, глядя на Андрея и на Вадима, складывается впечатление о том, что каждый из вас чему-то учится у Саши.
Конечно! У него нет никакого прошлого, есть только здесь и сейчас. И ныне, и присно. Ничего этого нет и все эти штучки: «Вот я раньше…». Всё это фигня полная, всё стирается, а остаётся сам человек, его отношение к жизни, его взгляды на мир.
Насколько хорошо помните совместную поездку 2001-2002 года в составе «Разных Людей»?
Честно, думал, уже больше никуда не поеду. Не то, что в Америку, а вообще больше не буду. А тут раз, и опять! Года через 2 приехали. Просто познакомился с офигенными ребятами – Захаром и Лёшей Маем. От этих «зайчиков» просто «с ума сошёл». Мы тусовались у Жени Кошмара и Шуры Стецюка, который всё это делал. Вот такие новые люди.
Раньше мы приезжали, как «спортивная команда по русскому року»: в гостинице живёшь, никого не видишь, ни диаспору, не знаешь даже. Привозят, увозят, как клоунов; «достали из коробки, поставили». А здесь познакомились с людьми, которые непосредственно там жили и работали. Совсем другой опыт! Вот как будто целлофановую плёнку с тебя сняли, распаковали, какой ты есть.
А остальное не помню, потому что мне это как-то до лампочки. Там, по-моему, Чиж подсоединился со своей компанией на фестивале в Канаде. Захар Борисович потом поехал играть панк-рок в маленьком туре по США. Шесть городов – Нью-Йорк, Вашингтон, Бостон, Чикаго, Сан-Франциско, ну какая разница…
2003 год, если говорить про контекст сотворчества с Захаром Борисовичем, стал для вас очень ярким. Много совместных видеозаписей с ансамблем «Радуйся» и Захаром Борисовичем. Вы, там фигачите на гитарах материал из альбома «Чёрные вертолёты». Захар, в принципе, харьковчанин, Чиж, Саша – прожили значимую часть жизни в Харькове. Сложилась ли персональная картинка, кто он такой, этот собирательный образ харьковского музыканта?
Я ленинградский рок-клуб ассоциирую в основном с утренними пивными путчами на улицах Жуковского и Марата. Там, в «Жигулях» пушкари все эти в основном. А харьковские? Это же не география, Сань. Не думаю, что Харьков или Запорожье… Кстати, однажды приехали в Харьков, вышел со страшного бодуна и вижу, написано: «Перукарня «Золотий гребень». Поворачиваюсь, стоит Олежка Рауткин. Я такой: «А ты что здесь делаешь?» А он: «А я здесь живу! Очень удачно женился. У меня жена медсестра. Пошли спирт пить!» Вот такое. А потом узнал, что Олежка работает в Краматорске учителем физкультуры. Вот так, неожиданно. Он вообще архангельский чувак, Олежка Рауткин.
Потому, всё это – харьковский там или какой-то ещё, чем-то попахивает типа Никола Питерский или Серёжа Московский. Ну причём здесь география? Человек – везде человек, география над тобой. Поэтому всё это ерунда.
На сколько легко не отказать Чернецкому стать частью формации «Разные Люди»?
У меня нет никакой формации. «Разные Люди», «ДДТ», «Алиса» ли… Это всё такие вещи, как футболку одеваешь! Там же всё на уровне секса – тебя прёт или не прёт. Сначала как-то принюхивался. Потом оказалось, что репетировать-то не обязательно. Я в прошлом-то каждый день в подвале репетировал. Такая вот «качалка музыкальная». А тут всё просто. Чиж говорит: «Лучшая репетиция – это концерт. Да ладно, ты чего, давай!». Я увидел своими глазами и у меня случился какой-то переворот. Действительно, получается намного живее и круче, драйвовее. Вот такая интересная метаморфоза случилась. А я привык каждый день что-то играть и не знал, как отказать. У меня был голод по кайфу, и, видимо, прицепился, как нормальный нарцисс. Увидел много свободных ушей и глаз, которым можно по ушам катать и рассказывать, какой я офигенный. Все, видимо, отнеслись с пониманием и первые 2 года они так слушали эти истории, а потом сказали: «Знаешь, дед, иди на…, ты давай, играй просто, всё нормально». Ну, такая хорошая лечебница, профилакторий.
С Вадимом Курылёвым вы играли в «ДДТ» и проекте «Дубы-колдуны». Ну и, собственно, «Разные Люди». Это разные подходы друг к другу?
Нет! Вадим вообще «одноразовый» мульти-пульти инструменталист, всё делает сам, играет. Он музыкантище, как в принципе и Наиль Кадыров! Мне было намного легче в «Разных Людях». Ну и потом, не было таких плотных сцепок! Наилька – многостаночник. Приходил и с лёту там чуть ли не альбом выдавал. Для меня это вообще было: «А как же подумать, продумать?». А с Вадькой у нас была какая-то сцепка уже. Поэтому нам не нужно ничего говорить друг другу. Мы можем в 2 паса играть, в 2 гитары, в 2 свистка дуть. У нас всё будет как надо потому, что мы понимаем друг друга. Был ещё Игорь Доценко, Царствие небесное, наше сердечко в этом организме «ДДТ». Это, когда живёшь, и у тебя правая рука не думает, что будет делать левая.
А ведь Вадим, по праву сказать, перфекционист?
Ну да! Но к этому же можно нормально относиться. У каждого свои примочки. Да, он конечно давил. Но если понимаешь, можно быть перфекционистом на словах, а я просто видел, как он, действительно всё доводит до абсолюта. Это кайфово! В чём-самая-то сложность, не сыграть, а объяснить, что ты хочешь: «Ну давай вот так!». А он не говорит, он просто делает, и это настолько самодостаточно и убедительно, что лучше не говорить. Вот он есть, Вадюшка, со своими тараканами, перфекционизмом, пускай! И знаешь, что можно быть свободным, спокойным. Мы разговаривали с Лёшей Сечкиным, харьковским барабанщиком. Он говорит: «Да, вот ты – счастливый человек!». Согласимся с тем, что вот такое свобода в музыке, в рок-музыке, да в любой? Если за тобой хороший барабанщик сидит с басистом, то это как танк Т-75, с дулом, ты можешь уже любую кнопку жать, всё будет. Потому, что сзади тебя такой пиздец! Мне дико повезло, что у меня, за мной вот он был. Знаю это ощущение, когда можно расслабиться и жопой вилять, рожи корчить, потому, что знаешь, что там тяжёлая артиллерия.
Почему я в Израиле ничего не могу делать? Потому, что после этих ребят, здесь, практически, ни о чём. Просто не прёт. Может быть, это другая ритмическая организация, энергетика. Но вот нет вот этого, не прёт – и всё! Не хочется этим заниматься. Это я хорошо помню и сейчас.
Конечно, мы, старые пердуны, любим покрасоваться, какие мы были молодые. Конечно, есть Саня, есть Серёга, есть замечательные парни. Как и есть Юра Шевчук. Он тоже приезжал сюда. Неделю в Нетане жил. У нас были замечательные вечера, как переписка Кауцкого и Троцкого, только у нас устные беседы, ходили тут, разговаривали. И так же Санька сюда приезжал. Здесь у нас есть хороший, замечательный Миша Росовский из группы «Крематорий». Он здесь, израильтянин и давно уже помогает мне негласно проходить «школу молодого еврея». То есть говорит, как надо и подставляет иногда плечо там, где я абсолютно беспомощен. То есть, движуха русских буги-вуги пустила грамотные корни во все уголки нашей необъятной планеты.
Можно сказать, что ваш проект «ВертепЪ», одно из проявлений этих корней?
Ну не знаю, какой это проект. Знаю, у меня есть хороший спешл друг Рома Смирнов. Тем более с возрастом это немножко пахнет голубизной какой-то, гомосятиной. Света Лосева однажды сказала: «Худов, не хочешь ли ты поучаствовать в театре?». Я ей сказал: «Света, какой из меня театрал!». Потом познакомились с Ромой ина уровне общения я от него фигею. И у нас сейчас такой себе театр. Он пишет какие-то песни, у меня сейчас дома есть небольшое оборудование. Сейчас занимаюсь вот этим. Ромы для этого мне вполне достаточно! Не нужно мне никакой группы! Я доволен! И это не проект.
Рома приходит на студию, что-то поёт «под ключ», а я ошибочно видно, считая себя звукорежиссером, пытаюсь что-то из этого слепить. Вот и весь секрет. У нас нет никаких подходов куда-то это двигать. Просто друг от друга тащимся, как 2 здоровых «вампира» и нам от этого круто. Кто это слушает? Кому это надо? Абсолютно пофиг вообще! Главное, что нам от этого хорошо. Тоже переписка Кауцкого и Троцкого, только музыкальная.
Чем занимался Худой пару лет, когда ушёл из «ДДТ», до того, как присоединился к «Разным Людям»?
Записал странным образом с другом, Олегом Соколовским альбом «Авось», на излёте. А так, просто 2 года толком ничего не делал. Думал, что никогда больше не буду заниматься музыкой, потому, что до этого около 5 лет бухал. Видимо, на тонком подсознании сработало. Для того, чтобы забухать нормально, нужно было не то, что горе, а супер-горе, супер-событие! Я ушёл, как Чацкий: «Вон из Москвы! Ракету мне! Ракету!». Потом 2 года шарашился по друзьям, бухал, ничем не занимался. А! Подожди! С Санькой Ляпиным у меня ещё были какие-то музыкальные программы: «Кольца», «Рок-механика». Бомбили в Москве с Митей Дибровым, но это уже другая совсем история.
«Разные Люди» в харьковском составе приезжали и записывали материалы на студии «ДДТ». Приходилось ли ненароком высказывать своё мнение в плане музыки, содержательной части того, что они записывают?
Да там столько записей на этой студии! Ведь не только они приходили записываться. Много кто! Это же гнусть, приходить и обсуждать! Была тайная зависть к харьковским «Разным Людям», потому что у ребят свежак пёр. Они неиспорченные, необтёртые говном масмедиа, демократическим бульвантосом и постполитикой. У меня лично была зависть, что ребята свободны. У них нет никаких брэндовых штук. Они записали офигительный альбом. Это, по-моему, 1996 год. Студия «ДДТ» была очень кайфовая. Там записывались нормальные ребята, интересные, и «Разные Люди» в том числе.
Впечатление от первых 3-х питерских альбомов Чернецкого («Comeback», «Супербизоны» и «911»). Правда, что эти альбомы записались на одном дыхании?
В «Comeback» не участвовал. Наиль с Чижом писали. Это не то, что одно дыхание. Я столько мало времени записи гитары не уделял ни в одной группе. В «ДДТ» же всю жизнь надо было готовить сначала черновик. А там просто приходил на студию, втыкался. Юрий Васильевич Морозов, Царствие ему небесное, говорил: «Да там этого не надо! Давай!».
Есть мнение, что Андрей Васильев – музыкант, привыкший к стадионному звуку и постоянно делает стадионные настройки на ламповой голове. Правда ли, или это миф?
Какая ересь. Какой стадион? Я не виноват, что приходилось играть на стадионах. А про стадионный звук – а как же по-другому-то? Нет, ну не знаю, там говорил кто-то, что вот стадионы, вот клубы. А я всегда говорил, до Бога одинаково расстояние, что со стадиона, что с клуба, что с кровати. Откуда такие мифы… Можно проверять, потому что люди, которые играли в клубах, для них стадион – это было что-то такое! И кажется, что люди, которые торгуют своим, скачут, играют, а когда приходят в клуб, ничего не могут сыграть. И это действительно тяжело, потому что после стадиона кажется, что человек упирается тебе прямо в лоб, в глаза. Конечно, какой-то мандраж. На самом деле, нет никакой разницы. Тем более, ты же знаешь, что всё это вторично.
Самый запомнившийся для вас концерт «Разных Людей»?
У Дмитрия Диброва, в «Антропологии». Позвонил Саня и сказал: «Может всё-таки потренироваться?». Пошли тренироваться в ДК им. Кирова, на студию группы «Король и Шут». Чиж говорит: «Может, не надо?» Говорю: «Да, Николаич, ты шо?». Он говорит: «Ну, давай про Джона Леннона!» Опять? Ну, давай! Мы поиграли, потом глазами встретились. Он говорит: «Всё понял?». Говорю: «Да!» – «Бросай на хрен!». Оставили гитары, спустились вниз, взяли банку водки и начали пить этот литр вдвоём с Чижом. Двумя «трупами» приехали в какой-то «Дом колхозника» на «Антропологию», вообще пиздец какой-то… Боря с Наилем: «А! Вот так вы?». И ещё Дмитрий Александрович такой: «Вот виски!». Мы укатались уже вообще. А нужно идти в эфир. Смотрю, Наиль никакой, я никакой. Говорю: «Наиль, пошли! Знаю проверенное средство – нужно облиться холодной водой». В Останкино, представляешь? Пошли в туалет. Там ведра уборщиц. Холодной водой облились, вышли. Ничего не помню, практически. Помню, Дима Дибров сидел недалеко от меня на стуле. Я ему говорю: «Мить, дай посидеть, не могу я, плохо что-то!». Потом на стуле сидя играл. Всё! Но у меня этот концерт самый любимый, это единственный раз, обычно рамки какие-то хоть, когда что-то помнишь. А я вот эту штуку вообще не помню! Это, как будто вырезанный кусок из памяти. Как будто этот кластер просто удалили без восстановления. Сколько там, полчаса передача шла или час? И вот, знаешь, как маленькие кусочки смерти… Вот у меня самый любимый, потому что смотрел на видео, там действительно всё офигенно. Это можно назвать даже не рок-музыкой, а любовью к рок-музыке. Люди любят это дело, умри всё живое! Вот у меня это самое любимое. А потом же были ещё рок-буги всякие.
А впечатление от программы «Земля-Воздух» в недалёком будущем?
Это вообще красота! Но там было тревожно, потому что тогда у нас было разделение. Ровно половина «готовая», а вторая, наоборот – относительно трезвая. Там было такое «инь-янь», такая тревога. Я просто не хочу рассказывать все эти штуки, как кто-то падал со стула, а я его поднимал. Они очень хорошо подготовились, очень красиво выступили. «Пуховиками» мы их называли, Наиль с Борисом, два таких больших человека, две большие «кляксы» ходили.
Если в какой-то момент произойдёт наитие и Саша скажет: «Я пишу альбом». Куда же без Худого? Прилетит ли он или запишет всё на расстоянии?
Можно это сделать и на расстоянии. Не думаю, что прям без меня не обойдутся, там Вадика одного хватит. У меня есть мечта. Всегда спрашивают, какой у самый любимый концерт «ДДТ». А самый любимый концерт «ДДТ» был здесь, в Тель-Авиве, в театре «Гешер», когда была акустика. Они отыграли. Юра сказал, что здесь, в Израиле есть человек, с которым мы всё это начинали – Андрюха Васильев. Мы вышли вдвоём и поклонились. Это был мой любимый концерт, не издавая ни одного звука! Вот у меня такая же мечта. Ну, не поклон пригласить, а может быть записать один флажолет. Пускай делает, что хочет, но это высший пилотаж!
Что касается игры «Разных Людей», то они сейчас офигеть какие! Там Пашка, Вадик с Мишей – этого, уверяю, вот так достаточно! В разных жанрах, знаешь, как говорят, от готик-металл до русского шансона. Там всё играется, поэтому, наоборот, я бы порадовался. Я же не просто так свалил и поехал греться на Средиземном море. Мне кажется, что сделал нормально потому, что появился Вадик. Что ты есть, что тебя нет – не такая большая потеря. Слушаю, как «Разные Люди» сейчас звучат, смотрю эфиры – реально, это просто круто! Тогда начинаю гордиться, что вот с этими ребятами даже знаком.
Сложно уходить из группы?
Знаешь, это как не бывает бывших алкашей и наркоманов. Ты никуда не уходишь. Никто никуда не уходит. Если ты в чем-то участвовал, всё равно твоя энергетика остаётся там. Даже новые люди, которые приходят на твоё место, они всё равно продолжают… Музыканты как барометры. Они всё равно добавляют то, что ты уже сделал когда-то. Для меня в этом никакой проблемы нет. Серьёзно. И не особенно этим бравирую.
Здесь, в Израиле, тяжёлая жизнь, все вкалывают. Когда тут узнали, чем я занимался в России, сказали: «Ты что, офигел, что-ли?». Я говорю: «Нет, нет, я уже здесь, в Израиле пробовал стать музыкантом и всё понял». Прошёл здесь прослушивание на подтверждение профессиональных навыков, поставили отличную оценку, дали 1,500 долларов для покупки инструментов. Недели через 2 позвонил какой-то деятель и сказал: «Ви гитарист?». Я: «Ну, да, было такое, когда-то этим занимался». Он: «Сколько ви стоите?». Я говорю: «А в чём, собственно, дело?». Он: «Собралась небольшая компания – аккордеонист и 2 танцора». Ребята, я таких высот ещё не достигал! Мне это тяжело, мне нужно подумать! Он: «Ну, смотрите!». Всё. На этом моя карьера музыканта в Израиле и закончилась. Ну, Санька сюда приезжал, с ним мы погудели немножко.
Рок-музыкант – это всё-таки работа, профессионализм или состояние души?
У кого как. Не считаю себя рок-музыкантом. Мне просто повезло. Меня удачно то ли подобрали, то ли сам всунулся. «Рок-музыкант» в России, это так же как слово «бизнесмен» в России. У нас совсем другая география, поскольку рынок вторичный и нет рок-музыкантов. Называю всё это так – «люди, которые знают слова к песням». Потому, что песня, практически, одна и та же у всех. Отличаются только люди, которые знают слова к этой песне. Вот это – музыка, а это – «вторяк». Как наркоман тебе скажу, что чувствуешь разницу между первоисточником и «вторяком». У нас всё вторично, в России, поэтому, когда любой долбоёб начинает говорить: «Мы, рок-музыканты», ничего, кроме вялой брезгливости это не вызывает. Какое-то сообщество воров в законе, которые воруют зарубежную музыку и называют себя рок-музыкантами.
Для меня идеал, без всякого снобизма, Владимир Семёнович. Вот это, действительно, можно назвать русской рок-музыкой. Если бы группа звучала, как его гитара, с такой же кровью, это было бы круто. Всё остальное, весь этот рынок – вторяк. Может быть, рассуждаю оценочными категориями. Может быть, не стоит даже об этом говорить. Но, когда мне говорят, вот вы – рок-музыкант, как минимум смешно становится.
Нас же ставят в условия, где сначала ты тунеядец. Пришли демократы – и теперь ты рок-музыкант. Пришёл Владимир Путин – значит, ты оппозиционер. Просто есть люди, а есть нелюди. Самое тяжёлое – остаться человеком, несмотря на то, что с тобой было – играл ли на стадионах, сидел в тюрьме или летал в космос. Ты обязан остаться нормальным человеком, чтобы с тобой хотя бы разговаривать можно было. А когда вот это начинается… Ну, это же детский сад! Есть незыблемые вещи, есть «The Beatles» и их «White album». Есть Jimi Hendrix. Какой после этого разговор про гитару и рок-музыку? Эти деды уже сделали всё.
Правильно понимаю, что ранее, ещё до выпуска «Актрисы Весны» и других знаменитых пластинок «ДДТ», которые, может быть, и вторичны в каком-то смысле, захотелось уйти из музыки? Были такие мысли?
Тогда нет. Тогда же не было такого. Как раз наоборот. Было интересно, и казалось, что догнать и перегнать Америку реально. Но, ни у кого на самом деле не было вопросов. Их никто не задаёт. Поэтому никому не вдулись русские с их ответами. Седьмой годя живу за границей. Казалось, что за тобой смотрят. Человек может уехать из «совка», а «совок» из человека хрен когда уедет. Причём, формула касается многих вещей. Не было разговора про вторичность, потому что информации не было. Не было интернета. Были люди, у которых можно было по секрету записать кассету с запрещённой музыкой. Это было абсолютное отсутствие информации, как на полярной станции, которая получает азбукой Морзе секретные сведения.
Хотя, они никакие и не секретные, как оказалось.
Да! Так же весь мир казался, и ты тоже участник этого мира. А оказалось, ничего подобного. Никому ты здесь не вдулся. Лучше всего про рок-музыку сказал Джон Леннон. Это моя любимая фраза и она всегда будет актуальна: «Рок всегда будет, пока есть менты и политики». Пока есть мусора и политики, всегда будут говорить, что раньше было лучше или хуже. Саня Чернецкий правильно говорит, что рок музыка – удел молодых весёлых людей.
Когда вижу старых «пингвинов» с гитарами, которые выдавливают из себя остатки старой спермы, это очень смешно! Дед, иди уже спать! Только это не трогай, отдай молодым! Должна быть новая формация и она обязательно придёт. И мне сейчас очень нравятся рэп-батлы. Смотрю на этих мальчишек и офигеваю. Это сейчас самое социальное. Про спальные районы, откуда я вышел. Я – гопота обычная гаванская, питерская. И вот они мне сейчас ближе. Они меня втыкают, потому, что там есть слово, которое сначала было и будет всегда. Поэтому, даже перестал слушать этих рокеров. Мне очень понравился Саша Леонтьев и то, что он делает в группе «Северный флот».
Знаю, что вы «ламповый» человек. А Саша Леонтьев с Яков Цвиркунов очень много электронных стимуляторов добавляют в свою музыку.
Нет, они тоже «ламповые». Человек живёт во времени. Каждое время диктует свои штуки. Ты же не можешь писать СМС кириллицей: «Аки, иже, херувимы…». Сейчас можно сказать привет или просто смайл заслать. Это новый музыкальный язык. Уверяю, если нет изначального посыла, хоть ты электронную музыку поставь, хоть ламповую, хоть на пару, хоть транзисторную музыку. Если это будет правда, она и на фонографе Эдисона прозвучит классно, и в офигенной дорогущей студии. Если тебе сказать нечего, там же слышно! Не важно, какие звуки – электронные, не электронные. Либо есть посыл, либо его нет. Всё. Там есть посыл. Может, мало его слышал, но они меня зацепили. Смотрел этот ужас – «ПсевдоГрушинский фестиваль» – «Нашествие», на котором громкие барды. Мне понравилось, как они звучат. Очень понравился «Lumen», «F.Р.G.». Услышал их альбом «Говнорок» и подумал: «Во, пиздец! Вот, наконец, честный чеснок!». Этот альбом и ДДТшный «Пропавший без вести» – просто огонь.
Андрей Васильев, как слушатель. Что первично, слова в музыке или музыка в словах?
По словам круче Егорки Летова нет никого. Это номер один. Какая бы ни была музыка, но «Вечная весна в одиночной камере» – с ума сойти можно. Я не разбираюсь в поэзии, но есть вещи, которые пробивают. Это, конечно, Егор.
Чем приходится заниматься в Израиле? Любимая ли работа?
Нет, она не любимая здесь работа. Знаешь, есть такая загадка: «Почему израильтяне работают на двух работах»? Знаешь, почему?
Потому, что пятеро детей?
Нет! Потому, что на третью работу не берут! Здесь очень жёсткая школа выживания. Здесь нужно работать. Я прошу: «Называйте меня, пожалуйста, евреем, не называйте рожей жидовской, умоляю!». Здесь этого фиг дождёшься. Даже если будешь харкаться кровью, всё равно будешь русским. В евреи здесь никого не принимают. Ты приехал, ты есть русский, как таджик-гастор. Нужен, скорее всего, для приплода, и чтобы строить всё это.
У меня нет времени слушать и в чём-то разбираться. У меня сегодня, видишь, шабат – сегодня выходной и завтра. А в воскресенье опять нужно идти вкалывать. Я почему не откликаюсь, не пишу. Просто нет времени. Только восстановился и иди дальше фигачить. Здесь совсем другое. Мне нравится. Это полное стирание всего, что было у тебя – чистый лист. Кем ты был в России, что делал, знания, умения – абсолютно не важны. Языка не знаешь – тяжёлая физическая работа, чуть-чуть узнал язык – чуть полегче, начинаешь разговаривать – ещё полегче. А так – только дым стоит!
Есть ли что-то, о чём не спросил, но, как кажется, есть важным для Саши Чернецкого и группы «Разные Люди»?
Сашка, я тебя люблю! Будь! Больше ничего не надо. Даже мучиться не буду, старик! Мне Саня, действительно, братский брат. Я его люблю и уважаю. Всё. Здоровья ему, прежде всего, и чтобы всё у него пёрло всегда!
Послушать это и другие интервью в аудио-формате можно, перейдя по ссылке:
http://www.chernets.info/?page_id=1347
или с помощью QR-кода:
