В альбоме «Сomeback» вы можете услышать участие многих неординарных музыкантов, которые благодаря Сергею Чигракову «магически» вписались в звучание. Алексей Петродворецкий, играющий на пиле; Сергей Стародубцев, играющий на мандолине; сессионно подключившиеся Владимир Ханутин и Алексей Романюк из группы «Чиж & Co». Единственным харьковчанином, который принял участие в записи дебютного альбома Чернецкого в питерском его воплощении, стал бас-гитарист Пётр Белецкий.
История взаимодействия Петра Белецкого и Александра Чернецкого берёт начало задолго до записи в студии Юрия Морозова. Поэтому, мы решили поговорить с Петром о ранних музыкальных и личных соприкосновениях с группой «Разные Люди». О том, как прошли 90-е, о создании песен и работе в студии звукозаписи, счастье сыграть «Молодой капитан», первых концертах «Разных Людей» в Петербурге и многом другом. Искреннее, открытое, наполненное неподдельными красками и светлым взглядом с запахом салтовских улиц Харькова.
Из интервью с Петром Белецким для книги «Жизнь стоит того…»:
Ты в музыке не первый день, переиграл в большом количестве групп. Расскажи немного с чего всё началось, и чем ты занимался в плане музыки до 1990-х.
У моей мамы был старый бобинный магнитофон и бобины с разной музыкой. Позже, через много лет, узнал, что это был Пол Маккартни. А серьёзно музыку стал слушать в конце 1980-х. Отец меня отдал на обучение классической гитаре при студии, в общеобразовательной школе. Он хотел, чтобы я занимался. Не могу сказать, что был этим вдохновлён. Мне не очень сначала нравилось. Маленькому ребёнку тяжело прижимать гриф.
Попытки музицирования начались, когда я стал слушать диско-поп 80-х, «Modern Talking». Потом перешёл к тому, что называется «русским роком», хотя, как такого понятия ещё не было. Больше всего нравились ленинградские группы. Сидел во дворе и играл песни «Кино», БГ, «ДДТ», «Наутилуса». Людям нравилось. Вокруг собирались толпы с нашего микрорайона и слушали вечерами. Зимой это происходило в подъездах.
На какое время пришёлся пик твоего парково-подъездного творчества?
1989 – 1990-й. Народ хотел слышать это всё. Многие играли в электричках или около оперного театра. Но меня на это не тянуло. Я играл для знакомых и одноклассников.
Про деньги мы не думали. Когда, в августе 1990-го, погиб Виктор Цой, в сентябре пришла идея. Меня слышало очень много людей. Почему бы не сыграть все эти песни с барабанами и другими инструментами.
Было время тотального дефицита. Нормальную гитару было не найти. Нашёлся паренёк, который учился в музыкальной школе. И вот он принёс настоящую чешскую электрогитару, почему-то называя её «ритм-гитара». Мы втроём начали бренчать. Я пошёл к директору своей школы №97. Меня там знали, поскольку мама по профессии библиотекарь и она работала в этой школе. В помещении нам не отказали. Привезли аппаратуру из музыкальной школы, как-то настраивались, хотя толком не знали, как это делать. У меня в том время неплохо получалось играть на гитаре.
Тебе это легко давалось?
Да. Да и в партиях группы «Кино» ничего особо сложного не было. Мне всё это нравилось. Пробовал работать со звуком, навешивал какие-то примочки, искажающие звук. Где их брал, уже и не помню.
В общем мы сделали концерт через 2-3 месяца репетиций. Из института мой друг – Вадим Мышко притащил какого-то барабанщика. Это первый барабанщик в моей жизни, который играл ровно и классно. С ним сделали концерт из песен группы «Кино» на полтора часа. Афишу нам помог сделать один парень-художник. Повесили афишу на школьной доске объявлений, и вечером, после занятий, пришёл полный зал. Наша группа никак не называлась, просто написали, что будет вечер памяти Виктора Цоя. Сделали символическую плату за вход, чтобы отдать директору и за аренду аппаратуры.
Во время занятий пошёл слушок, что «в актовом зале выступает брат Цоя». Ну и народ пришёл. Где-то у Вадика лежит кассета, куда мы это действо записали на кассетный магнитофон. Я бы хотел сейчас послушать эту запись. Мне кажется мы классно отыграли. Мы старались снять один в один.
Играли вчетвером. Этот паренёк на чешской «ритм-гитаре», я играл на довольно приличной гитаре «Musima», а вот Вадик играл на бас-гитаре «Урал» (ему пришлось труднее всех), ну и барабаны.
После выступления у меня зародилось желание организовать свой коллектив. У Вадика есть старшая сестра. У неё был приятель Сергей, который увлекался музыкой. У Сергея и его брата Гены взяли барабаны. Дружим с ними до сих пор.
Нашли в них единомышленников. Поэтому, когда появилось желание и дальше заниматься музыкой, продолжили именно с этими ребятами. В 1991-м нашли первую репетиционную точку в районе второго таксопарка. До нас там играла какая-то харьковская группа, и они оставили нам эту точку.
Года три мы там просидели. Это была отдельная эпоха и интересный период в жизни, потому что это была и репетиционная точка, и место общения. Вокруг нас всегда были девушки, другие музыканты. Кстати, группа «Разные Люди», когда уже был знаком с Чернецким, в 1992-м репетировали на этой точке. На своей, в ХАИ, у них был ремонт. Они собирались ехать на концерт во Львов и решили вспомнить программу. Я предложил им поиграть у нас.
Саше уже была сделана операция. Среди своих знали, что они приедут. Когда ещё кое-кому из знакомых сказали, пришло очень много людей. Это уже чуть ли не концерт получился. Помню, наш барабанщик смотрит на Сечкина и говорит: «Это мои барабаны так звучат?». Мы поняли, что звукоизвлечение, хоть барабаны, хоть гитары, не всегда зависит от инструмента. Паша играл на нашей доморощенной бас-гитаре (под Маккартни) с убитыми струнами. Жаль, записи не сохранились, а есть только фотографии.
Ещё там было раздолбанное немецкое пианино. На нём какие-то варвары играли. Половина клавиш была раздолбана, но было понятно, что когда-то оно играло хорошо. Подошёл Чиж и сыграл мелодию из фильма «Семнадцать мгновений весны» («Боль моя, ты оставь меня…»), из сцены, где Штирлиц встречается с женой. Так классно играл, я прямо растаял, чуть не прослезился.
Как называлась ваша группа?
Три буквы «С», что значит: «Смех сквозь слёзы». Мы назывались словами «три» и «С», просто чтобы как-то называться.
А группа «Сланч»?
Это было позже. В общем-то, те же люди, только другой барабанщик. Мы решили, что «Три С» – несерьёзно, а вот «Сланч» – звучит круто. Мы тогда уже переехали на другую точку. Первая половина 90-х – время, когда продавались разные напитки не особо хорошего качества. А мы все полюбили напиток, что-то вроде болгарского брэнди. Назывался «Слынчев бряг», ну и назвали группу «Сланч» недолго думая. Потом выяснилось, что это по-болгарски вроде как «солнце».
Это был плавный переход, без всяких полутонов?
Да, у нас только поменялся барабанщик. Кстати, барабанщик в группе «Сланч» у нас был единственный, у кого было музыкальное образование. Он был профессиональнее, чем предыдущий. Мы уже хотели играть серьёзную музыку. И нам казалось, что Гена нас тянет назад. Возник некоторый конфликт. Это как в семье – надо в итоге прийти к какому-то решению. В итоге остались друзьями. Гена уже позже играл на записи Чернецкого на перкуссии. Он ведь ещё и не плохо поёт, поэтому участвовал и как бэк-вокалист.
После группы «Сланч», насколько помню, у тебя была история с группой «По.Ст.»?
Очень короткая история. «Сланч» разлетелся на куски, когда уехал в Петербург, по приглашению Саши Чернецкого записывать альбом. А когда вернулся в Харьков, «Сланч» доживал последние дни. Это был 2000-й. В начале 2001-го сыграли свой последний концерт и больше вместе не выступали.
Опиши себя как музыкант.
Я из музыкантов, которые не пишут тексты; музыкант-ремесленник. Меня всегда больше тянуло на аранжировки, исполнительство. В каждой группе есть стержень, вокруг которого собираются люди. Я вот из этих людей. Музыкальная деятельность у меня носит сейчас эпизодический характер. Я в основном играю с двумя музыкантами – это Паша Павлов и группа «Белые крылья» под управлением Дмитрия Смирнова, где участвую как басист.
То есть ты принимал участие в записи «Атомоход» Паши Павлова?
Да. А в «Делах артельных» нет. Там играли известные музыканты с разных групп. Не посчастливилось. Последнее время музыка – не постоянное занятие, к сожалению. Я работаю системным администратором. Не люблю слово «хобби». Музыка – это душа. Слушаешь или играешь. Последнее время больше слушаю. Играю мало.
Как познакомился с Чернецким?
Это произошло очень просто. Я узнал, кто такой Александр Чернецкий в году 1989-90-м. Пытался попасть на какие-то концерты. Ведь раньше не было таких средств оповещения, как интернет. Всё из уст в уста, ну или афишу какую-то увидишь.
Помню, как попал на фестиваль памяти Цоя в сентябре 90-го. Как в последствии узнал, что это были лучшие харьковские группы. До этого видел только группу «Противовес». «Разные Люди» должны были выступать в конце концерта. Тогда вообще не знал, что это за группа. А перед ними выступали «КПП», которые очень долго настраивали звук. У них ведь тяжёлая музыка. Стоял дикий рёв. Я не вынес и ушёл. Потом жалел.
Спрашивал потом и мне рассказали, что вместо Саши Чернецкого пел какой-то Чиж. Его тогда никто не знал. Какой-то парень играл что-то на баяне. Я подумал – ну и ладно. А до этого мне принесли кассету с песнями «Россия», «Паук» и песнями Паши Михайленко. На меня это произвело сильное впечатление, поскольку увлекался ленинградским роком и казалось, что куда круче может быть. Но когда узнал, что это харьковская группа, очень удивился и стал интересоваться.
А в 1991-м году в ККЗ «Украина» проходил благотворительный концерт «ДДТ» и «БГ-бэнд». Я был на этих концертах. После концертов в журнале «Огонёк» появилось письмо, подписанное главными рок-музыкантами страны, что есть парень, которому надо помочь. Там был расчётный счёт банка, харьковский адрес Александра Чернецкого. Я взял журнал и пошёл к нему домой. По тем временам у меня были приличные деньги. Будучи школьником подрабатывал и очень хотел поехать в Ленинград. Взял кровно заработанные 25 рублей и подумал – вот будет мой вклад. Пришёл к Саше. Он мне открыл дверь. Я удивился его простоте, сказал – заходи. Зашёл, отдал деньги, попили чай, он поиграл какие-то песни. С тех пор мы знакомы.
Удивительное несоответствие – на кассете один голос, жёсткий, бескомпромиссный, а увидел изнеможённого, тихо разговаривающего человека. Сильно поразило – откуда в таком теле такой дух. Вообще, всё это произвело на меня колоссальное впечатление. Для меня, в принципе, то, что встретил Чернецкого, было так же, как если бы встретил Шевчука. Они у меня на одной ступени. Есть те, к кому отношусь с большим уважением, как к людям и как к музыкантам. Чернецкий из их числа. Знаем мы друг друга давно, и многое было.
Интересно, что ты видел, как зритель благотворительного концерта в Харькове?
Это время колоссального интереса к рок-музыке. Я просто потом такого не видел. Время всеобщего единения, всеобщей настоящей любви, потрясающей музыки. Я был фанатом «ДДТ». Видел их и до этого концерта, когда они приезжали в Харьков в 1989-м и выступали на стадионе «Металлист». Был на всех трёх концертах. Тогда это был апогей. Они тогда играли в своём лучшем, как считаю, золотом составе. А эти два дня были потрясением – увидеть своих любимых музыкантов, и посвящено всё такой благой цели. Людей было невероятно много. Большой зал просто сотрясался.
Помнишь какие песни пел Шевчук вместе с Расторгуевым?
Они исполнили тогда что-то из «The Beatles». Вообще, «ДДТ» должны были играть на «Металлисте», чтобы там могло поместиться побольше людей, но ушлые организаторы решили, что на группу «Любэ» придёт больше людей, чем на «ДДТ» и «БГ-бэнд». «Любэ» времён песен «Атас» была очень популярной. Стадион отдали им. А «ДДТ» сыграли тогда новую песню «В это великое время», созвучную эпохе.
Шевчук после аплодисментов сказал: «Долой фонограмму «Любэ» и всяких там педерастов». Зал просто неистовал. Концерт пошёл дальше. Хотя, полагаю, что группа «Любэ» была ни при чём. Им просто дали площадку, они и выступили. Между заключительными песнями, на сцене появляется Расторгуев. Зал стал свистеть. Что-то в него полетело. Встреча была не радужная. Но, надо отдать ему должное, он вышел и сказал: «Ребята, мы ничего не знали. Мы обо всем узнали задним числом. Если бы знали, как-нибудь договорились бы с организаторами и музыкантами. Давайте песню споём». Шевчук его подколол: «Ну что? Без фонограммы-то можешь? Они спели что-то, кажется, «Oh, Darling». А там нагрузка на вокал сильная.
У «Любэ» спустя много лет вышла пластинка с перепетыми хитами «The Beatles».
На самом деле, сквозь годы, могу сказать, что они не самые плохие музыканты. Советская попса шуровала под фанеру, кроме группы «Кино», которую отношу больше к гитарному попу. Надо сказать, Расторгуев не ударил в грязь лицом. «ДДТ» круто сыграли, а Николай Расторгуев круто спел. Зал аплодировал. Это примечательный момент именно на этом концерте.
На следующий день выступил «БГ-бэнд». Всегда мечтал увидеть Бориса Гребенщикова. Жаль, конечно, что тогда это был не «Аквариум». Даже не знал, что они распались и ждал песен «Аквариума». А это были песни из «Русского альбома». По прошествии лет, считаю альбом шедевром. В то время быть может сыровато звучал, без барабанов, всё держалось на перкуссиях. Народ просил старые песни, но их не спели.
В день «ДДТ» «Разные люди» выступили с Чижом. Надо сказать, меня вперло. А вот во второй день на сцену вышел Чернецкий. Он исполнил несколько песен, стоя на костылях, но впечатление было ураганное. Именно после этих концертов я и познакомился с ним.
Как складывались ваши дальнейшие взаимоотношения?
Регулярно ходил в гости к Чернецкому, сам и с Вадиком Мышко. Помню, посещал его как-то зимой. В больнице ним в палате лежал парень по имени Бадри, грузин. Он ехал из Ленинграда к себе на Родину, и Саша просил его встретить.
И вот, мы на старой 21-й «Волге» отца Вадика, которая еле заводилась, забрали Сашку и поехали на Южный вокзал встречать Бадри. Парень-кавказец тепло встретился с Сашей. А я всегда был рад помочь Саше. Мы довольно плотно стали общаться, не только с ним, а со всей группой «Разные Люди».
В мае 1992-го состоялся долгожданный концерт в ДК ХЭМЗ. Они тогда вышли с Чернецким на сцену, после продолжительного перерыва. Почти полный зал. После этого концерта познакомился с Олегом Клименко. Если я хотел познакомиться с музыкантом, меня никто не мог остановить. Прорвался за кулисы, и стал усиленно зазывать Олега к нам на точку. Он тогда выпивал, поэтому сразу спросил: «А вино есть?». Я сказал: «Будет всё». Вообще, мы от него, как от музыканта, много почерпнули. То, что он нам рассказывал и показывал, было очень интересно, в диковинку.
Когда я пытался поступить в Педагогический институт на музыкальное отделение, он мне за какие-то символические деньги отдал гитару. Олег их неплохо ремонтировал, возвращал к жизни. Ещё дал мне в придачу пачку нот. И когда мы играли с «Три С», пытался нас записывать.
Олег садился и играл на классно играл на акустической гитаре испанские мотивы и какие-то пьесы. Поразился его разносторонности. Когда он играл, то это всегда было очень хорошо. Не считаю, что он играл хуже Чижа, однако всё внимание было обращено на Чижа. Был у них момент соперничества. Чиж, конечно, бесспорно одарённый музыкант, самородок, классный гитарист. Но Олег не хуже, он просто другой. У него очень интересные аранжировки, свои ходы. Он более щепетилен. Два альбома – «Насрать» и «Не было» считаю лучшими альбомами Чернецкого. Начинали они «Насрать» делать вместе с Чижом. Это время перед отъездом Чижа в Петербург. Это было интересно, но это не чижовская музыка.
Это было жёстко, агрессивнее.
Намного жестче. Это период ухода от своего традиционного звучания. Благодаря Чижу, который часто ездил в Петербург и привозил разные записи, они вероятно и нашли новый звук. Ведь был всплеск интереса к гранжевым группам. И они старались уйти с той музыки, которую Олег называл «лубок». Эти два альбома группы отразили период поиска.
Альбом «Насрать» вышел благодаря Лёше Маркову, и был чуть ли не первым альбомом на компакт-диске в Украине.
У них там был другой барабанщик – Лев Худошин. Видел его фото. Никогда не скажешь, что это музыкант. Спортивные штаны, футболка, кеды. Но когда они приехали из Москвы, от них только и слышно было – Лёва-Лёва. Он им привнёс новое. Сечкин тогда не мог поехать, ушёл в заработки.
Это же были 90-е. Тяжкие времена, когда у всех семьи и дети. Мы-то моложе были. Нам давай рок, музыка, девочки. Не понимаю Сашку. У него есть песня «Святые девяностые». Да сейчас вообще увлечение девяностыми накатило на многих. Не знаю, почему «святые». Я там жил. Это страшное время, когда произошел развал великого государства. А рыночная экономика – шоковая терапия. Сначала были пустые полки, потом у людей просто не было работы, всё по талонам. Мы были молоды и не сильно это замечали. Нам хотелось веселья, общения, но денег ни у кого не было. Любимое выражение на точке в то время: «Давайте скинемся, только у меня денег нет». Это про меня.
«Святые девяностые» – может это ирония?
Может и ирония. Не жалею, что жил в то время. Может тогда было даже интереснее, чем сейчас. Было много концертов, хотя мы жаловались, что их мало и что никто не ходит. Но ходили и принимали лучше, чем сейчас. Это по моим наблюдениям. Может это нормально. Возможно на Западе в 60-е тоже так было. Недавно смотрел концерт «Rolling Stones» в Америке, так там полный стадион. И всех поражает, как 74-х-летний Мик Джагер выскакивает на сцену своей походочкой, в таких штанах и кедах, и двигает своим тазом под музыку. Народ зажигает конечно, но то что творилось в 60-е – с ума сойти.
Когда харьковская группа «Разные Люди» уже трещала по швам, состоялись совместные выступления группы «Сланч» и Чернецкого. Вы каким-то образом сделали проект со своими аранжировками. Расскажи немного об этом. Как пришла эта идея и какая была мотивация?
В 1994-м я организовал у себя дома два квартирника Чижа и один – Чернецкого. Я тогда был женат. Мы снимали квартиру, и решили сделать квартирники в лучших традициях. На эти мероприятия пришло масса народу. На квартирнике Чернецкий играл вдвоём с Олегом Клименко. Саша на акустике, а Клим – на телекастере.
Клим пошёл чайку попить, а я взял бас-гитару и подключился, и поиграл с Сашкой. Я знал почти все партии, поскольку был их фанат. И в тот раз играл почти по пашкиным партиям. Тут то первый раз прочувствовал, что мы с Чернецким можем звучать. Вошёл в раж, а Чернецкий мне: «Петя, давай!». Умеет воодушевлять. В тот момент понял, что можем что-то сделать вместе. Но я ему ничего тогда не предлагал, потому что у него была своя группа.
После записи альбома «Не было», в 1997-м, наступил самый тяжкий период для группы. Они разбрелись. Чиж уже уехал. Сашка, как музыкант остался один. У Клима была звукозапись и ученики. Паша всегда был хваткий, у него был бизнес. Леша ездил работать в Польшу. А у Саши, с его здоровьем, могла быть только музыка.
Не знаю, как ему удаётся переживать такие моменты. Он мне не говорил об этом прямо. Однажды почувствовал по разговору, по тембру голоса, что важно предложить сделать что-то вместе. Я не говорил – концерт. Просто что-то сделать. Он сказал: «Ну, давай». Без особого энтузиазма.
Репетиционная точка была на Салтовке. Мы были фанатами их музыки и сделали основную канву за 2-4 репетиции. Но он захотел играть не те песни, которые знали многие, в том числе и мы, а из его ранней юности, и нам вдвойне стало это интересно. Ведь это «Разные Люди» не играли. Поэтому сыграли полуакустический вариант. Мы со «Сланчем» немного размялись, поиграли свой репертуар, искали звучание потяжелее. После нескольких репетиций, ранней весной, в марте 1999-го, сыграли концерт в «Клубе любителей русского рока». В небольшом клубе было полно народу.
Эта запись сохранилась в хорошем качестве. Пришёл наш друг – Олег Русанов, и записал нас. Энтузиаст-радиолюбитель постоянно таскал с собой сначала бобинники. Записывал качественно. У него большой архив записей харьковских групп.
Ещё один человек, Миша Кранин, из группы «Противовес», организовал фестиваль в клубе «Юность». Там было много молодых групп. Мы сыграли с Сашей там электрический часовой сет. Там было немного народа. Есть видеозапись не очень хорошего качества. Она хранится на VHS-кассете. Нужно оцифровать. Мне самому интересно посмотреть. Видел это давно, сразу после концерта, а уже 20 лет прошло.
Сотрудничество было коротким. Люди, называвшие себя промоутерами, побывали на концерте и предлагали нам что-то организовать. Один из них хотел сделать концерт в Бердянске, но не срослось. Мы окрылились, тогда как музыканты и почувствовали себя увереннее.
А на чём играл ты?
Я играл на басу. Саша Щербина (фанат Чижа) играл на гитаре. Он даже внешне был чем-то похож на Сергея, и тоже больше склонялся к блюзу. Наш тогдашний барабанщик Александр Соболяк, Сергей, брат бывшего барабанщика Гены, играл на клавишах. А Гена и Вадик – на перкуссии.
Интересно звучало. Особенно песни «Я не герой» и «Земляничные поляны» (одна из самых мною любимых) прозвучала чуть ли не первый раз. Они её потом сделали питерским составом, но она уже по-другому звучала. Саша эти песни раньше в Харькове не играл. Только если на квартирниках каких-нибудь. Порядка семь песен, которые он никогда не играл. Но были и известные песни. Мы играли те, которые сами любим. Но это видело мало народа и прошло мимолётно. В Харькове вообще было много интересных групп, но их особо никто не видел. Потом Сашка уехал в Питер. Может быть получилось бы что-то ещё, если бы он не уехал. Там уже была другая история.
Ты следил за другой историей? Поддерживал ли отношения с Сашей? И как получилось, что ты оказался в числе музыкантов, которые играют в альбоме «Comeback»?
Сашка уехал в неизвестность, хотя Петербург – город, который его всегда питал, манил, ещё со времён 6-го ленинградского рок-фестиваля. Когда он уехал, я подумал, что так даже лучше. Тогда не было мобильной связи, интернета. Какое-то время не знал, что происходит. Но мы плотно общались и подружились с его братом. Поэтому он держал меня в курсе, что да как.
Звонок зимним днём 2000-го был как гром среди ясного неба. У меня были проблемы с работой, с группой дела тоже оставляли желать лучшего. Междугородний звонок. Поднимаю трубку. Саша, говорит тихим голосом. Спрашивает: «Чем ты сейчас занимаешься?». Я отвечаю: «Вообще ничем». Он мне: «Тогда приезжай в Питер». Сразу подумал: «За что?». Денег-то нет. Я подумал, что он шутит. Спрашиваю: «А что в Питере нет музыкантов, чтобы сыграть?». Он мне отвечает: «Что-то ты много говоришь. Приезжай!». Занял у родителей денег на билет и уехал.
А сколько стоил билет?
Дорого. Сейчас это вообще мега-дорого. А когда не работаешь – всё дорого. У меня родители – таких поискать. Много ошибок совершил, но они всегда меня поддерживали. Отец говорит: «Ты нам этой музыкой вышиб уже все мозги. Давай, поезжай!». Они-то, конечно, переживали, что другая страна, большой город, полный соблазнов, а я был до них падок. Музыка, богема. Хотя себя к богеме никогда не причислял. Родители не препятствовали. Я сказал к кому я еду. Они знали.
Ты знал зачем едешь?
Я перезвонил Саше и спросил: «Ты уверен, что тебе нужна именно моя помощь?». Не мог понять, как в Питере нет музыкантов, которые могли бы записать альбом с Чернецким. Саша сказал: «Приезжай». Я поехал можно сказать, в неизвестность. Он жил на улице Жуковского, недалеко от Московского вокзала. Тогда у него гостил брат Юра, но быстро уехал. Мы с Сашей прожили вдвоём в этой квартире с конца февраля почти по апрель месяц. В этой квартире рождались идеи и задумки.
Кто рулил альбомом?
Юрий Морозов, как звукорежиссёр. А как аранжировщик – Чиж. Когда приехал, ещё никакого альбома не было. Меня удивило, что увидел, как мне показалось, отчаявшегося Чернецкого. Не мог понять, что происходит. Вокруг куча классных музыкантов, некоторые его приятели. Мне показалось, что ему одиноко, как будто он на каком-то распутье.
У него была какая-то договорённость с харьковскими «Разными Людьми». Кстати, на одном из концертов с ними играл гитарист группы «Книксен» Миша Ионов. После концерта они уехали в Харьков, сказали, что вернутся и не вернулись. Саша, хоть и не таит в себе зла, но тогда он на них вероятно обиделся. Поэтому я и застал его тогда в этом состоянии. У нас разговоры были такие: «Чернецкий, ты же Чернецкий! Ты не можешь падать духом. Мы сейчас сделаем и дадим такого Лемми!». Я ведь был фанатом группы «Motorhead». Они меня так и назвали на альбоме, знаешь, как пишут – имя, фамилия, а между ними прозвище. Так и меня, по-русски – Лемми.
Расскажи про опыт работы на студии с Юрием Морозовым.
Давно хотел увидеть внутреннюю жизнь музыкантов без прикрас. Это для меня за счастье. Морозов – вообще отдельный разговор. Я его считал своим духовным учителем. В 1989-м по телевидению увидел фильм-концерт «ДДТ», где Юрий Морозов под аккомпанемент ритм-секции «ДДТ» сыграл песни «Баллада о предательстве», «Баллада о храме», «Идиот». Мне очень понравилось. Однажды я его видел в Харькове. Он на концерте Чижа рулил звуком, но тогда постеснялся подходить.
Морозов как музыкант, звукорежиссёр и человек лично на меня произвёл огромное впечатление. Юрий Васильевич, умудрённый жизнью и очень скромный. Мне нравилось просто сидеть на студии и молча смотреть, как он делает своё искусство, потому что работой это не назовёшь. Однажды тихонько подошёл к нему и признался, что давний его поклонник. Спросил, нет ли у него каких-нибудь записей. Ведь в то время достать записи Морозова было нереально. У меня сохранилась только запись на магнитофон, которую сделал с телевизора. Это 3 песни с того самого концерта «ДДТ». А больше у ничего не было. Он дал 2 компакт-диска с записью 4-х альбомов: «Странник голубой звезды», «Идиот», «Евангелие от Матфея» и ещё какой-то. Когда вернулся в Харьков жил этой музыкой.
В песне «20 и 6» на бас-гитаре сыграл Алексей Романюк из «Чиж & Со». Исходя из чего такая рокировка?
Чиж хотел сделать «20 и 6» в лёгкой джазово-блюзовой манере. Я это изобразить не смог. Говорю: «Чего мучаемся? Позови своего Лёшу, он всё сделает за 2 минуты». Романюк пришёл со своим 6-струнным басом, и улыбаясь, быстро всё сделал. Вообще-то там несложно, я, наверное, просто не въехал в это настроение. «20 и 6» мне вообще меньше всего нравится на альбоме «Comeback». Он разноплановый. Альбом-ностальгия, если можно так назвать. Все песни, старые, кроме «Молодой капитан». На ней хочу сделать акцент. Если бы мы ничего больше не записали, кроме этой песни, всё равно бы считал, что жизнь прожил не зря. Мой отец военный. Когда слушаю «Молодой капитан» считаю, что это и о нём.
Часто приходил к Саше в гости. А его отец уже тогда был пенсионером, и часто был дома. Это был спокойный, добрый человек. Он скоропостижно умер. Сашка был просто убит его смертью, и после посвятил ему песню. Он её особенно нигде и не играл, помнится, когда я к нему пришёл, он мне её спел на кухне.
Вы выступали тем составом музыкантов, которым записывались?
Во время записи дали несколько концертов с участием Чижа и Бориса Шавейникова. Первый – в клубе «Зоопарк», недалеко от знаменитой кочегарки, и ещё один – в клубе Олега Гаркуши, кажется клуб назывался «Гаркундель». Но самый настоящий концерт, посвященный дню рождения Майка Науменко, сыграли в апреле 2000-го, в ДК Ленсовета.
То есть это происходило во время записи альбома? А как вы писали альбом, сколько дней?
Мы приходили в ДК Кирова, на точку группы «Король и шут», 2 недели подряд. В основном приходили Чернецкий, я и Боря. Чиж приходил всего четыре раза. Чиграков следовал своей жизненной формуле: «репетирует тот, кто не умеет играть». Я тогда всё пытался включить бас в перегруз. Чиж приходит и спрашивает: «Зачем тебе это?». А мне всё хотелось дисторшн сделать, чтобы потяжелее.
Опиши как записывались басовые партии?
Ритм-секцию записали за день. Я с Шавейниковым играл в комнате, где стояли барабаны. Басовый комбик был в другой комнате, но мне вывели звук баса и барабанов в наушники. Пилотно Чернецкий пел нам в другой комнате, чтобы мы хоть немного понимали, что пишем. Записали практически без дублей. Я и сам поразился. Техника позволяла быстро что-то поменять в паре песен.
Володя Ханутин пришёл, и коллективно решили, что Шавейников в части «Русской тоски», сыграл слишком мягко. Ханутин переписал партию барабанов, а потом туда наложили мой бас. Ханутин сидел рядом со мной и говорил: «Играй жёстче». Песня получилась самой агрессивной на альбоме. Остальные мягче.
А как мы собирались… Помню, как мы вдвоём с Сашей обсуждали песни, вероятно подходящие для альбома. Я участвовал как полноправный участник коллектива. И мне-то, конечно, хотелось сыграть песни, которые мне нравились.
Какие песни могли войти, но не вошли?
Я хотел, чтобы там были песни из альбома «Насрать», но Сашка сказал, что это другая история и другая группа. Чиж предлагал играть другие песни. Очень горжусь, что участвовал в записи песни «Молодой капитан». Там есть момент, где играют две бас-гитары. Интересующиеся музыкой должны это заметить на строчке «а дома жена…». Это бас с флэнжером.
Я был ещё и фанатом группы «The Cure». Хотя у Чернецкого совсем другая музыка, но мне нравилось. Пока перематывалась запись, сидел слушал, и говорю: «А давайте вот эту партию запишем!». Может показаться, что это гитара. Получился диалог с голосом Чернецкого.
Чиж меня периодически направлял как аранжировщик, и иногда говорил: «Это невыразительно, давай перепишем.
Сколько у вас было репетиций?
3-4, в ДК Кирова. Ритм секцию записали за один день. А потом были дни записи гитары, в конце вокал писали. В сведении я не участвовал.
А была презентация альбома? Или эти три концерта и были как бы презентацией?
Презентация была уже без меня. В апреле 2000-го года у меня был телефонный разговор с Чернецким, в котором он меня уведомил, что я больше не участвую в группе. Но это больше частные подробности.
До этого разговора ощущал себя участником коллектива. Ведь он меня пригласил на запись. Музыка – ипостась, где сложно сказать, что будет дальше. Я не знал, буду ли дальше продолжать или нет. Хотя думал, что буду. Но это был другой город, другая страна.
Ты был готов остаться?
Фактически в Харькове меня ничего не держало. Семьи уже не было. С женой я разошёлся. Она жила отдельно с ребёнком, в Москве. Работы не было. А тут шанс остаться. Город, который я всегда любил, где почти все мои любимые группы. Мне 27 лет. Самый срок.
Но состоялся разговор…
Да. Может была пара-тройка других причин. Вероятно, одна из них, что музыкант должен быть питерский. А я не мог определиться, уезжать или не уезжать из Харькова. Тогда у «Разных Людей» был переходной состав. Взяли Наиля Кадырова.
Я ещё участвовал в выездном концерте, в Москве, когда в составе был Худой. Он мой давний знакомый. Мы познакомились после концерта «ДДТ» в ККЗ «Украина». Встретились на улице в Харькове, и я его повёз на Салтовку пить пиво. И вот вспомнил, что Худой уже не играет в «ДДТ» и сказал Саше: «Давай Худого позовём».
Надо сказать, по юности позволил себе несколько выпадов. Не то, чтобы неадекватное поведение. В Москве я встретил харьковского знакомого, которому негде было ночевать. По доброте душевной приволок в его квартиру, где ночевали музыканты. Они мне сказали: «Что ты за бомжа привёл?». А ещё, по пьяни, стал прославлять группу «Motorhead».
Не знаю, это ли было причиной, но Саша мне сказал, что в группе больше не участвую. Об этих вещах сложно говорить. В конце разговора спросил его: «Мне приезжать или нет?». Он ответил – нет. Так и вышло, что он остался в Питере, а я – в Харькове. Он долго потом не приезжал в Харьков. Я увидел его через года два. У нас был разговор после: «Не хранишь ли ты камень в душе?». Поначалу, конечно, было непонятно, ведь были знакомы столько лет, а я не мог понять – почему. Я ведь ничего такого не сделал. Мои харьковские музыканты говорили: «Почему ты не остался? Ведь то, что ты сделал – «детский лепет на лужайке» по сравнению с тем, что происходит в рок-н-ролле». Не знаю. Может быть, это Олег Грабко или Сева Грач хотели, чтобы Наиль влился в коллектив.
Но ты был готов там работать?
Я был молод и попал в Питер. Не могу сказать, что были запои. Они ведь больше моего выпивали, прожжённые. В студию приходили люди и постоянно наливали. Они несколько мешали процессу. Старался в этом особо не участвовать.
А концерт в клубе «Зоопарк» – вообще пипец. Помню, выходим из такси. Смотрю на других и думаю – как они вообще концерт будут играть? После концерта пошли в гримёрку. Всё продолжилось. Но я тогда уже не пил. Это же концерт. Люди ведь пришли. Взял гитары Чижа, Чернецкого, свой бас. Поставил и настроил всё, как техник. На концерте люди может и подумали, что я и есть техник. Захожу к ним: «Ребята, нам на сцену». Чиж после концерта сказал: «Пацаны, а кто так отлично настроил гитары? Я играл, и настраивать ничего не пришлось». Говорю: «Сергей Николаевич, это я». Он такой: «Слушай, а давай ты будешь у меня техником в группе». Надо было согласиться, но я сам по себе человек мягкий, и не додавил.
Думаю, что отсутствие амбициозности в какой-то мере мешает музыканту. Музыканты должны быть амбициозные, если хотят куда-то пробиться. Их на свете много, и все чего-то там хотят. Поэтому приходится работать локтями. Но я не из таких. Кроме музыки для меня это и общение, и жизнь, и всё вокруг.
Что было, когда ты вернулся в Харьков?
Вернулся и какое-то время ещё просуществовала группа «Сланч». В 2001 году она успешно распалась. С тех самых пор в серьёзных проектах не участвовал. Это уже были 2000-е. Гриша Чайка хотел сделать свой проект с Андреем Запорожцем («SunSay»). Мы вместе собирались, но то, что задумал Гриша не получилось. Однако это было очень интересно. Считаю, что Андрей Запорожец очень талантливый музыкант, но его сольное творчество недооценённое. Он играет в стилях, которые, мягко говоря, здесь не очень популярны, это соул, хип-хоп, этника.
А что касается твоего участия в группе «По.Ст.»?
С ними довольно плотно провёл год в репетициях. Это конец 2006 – начало 2007-го. Альбом я с ними не записал, но несколько концертов точно сыграли. Они очень любили репетировать. Ходили на репетиции как на работу, 3 раза в неделю. Но мне показалось, что они застряли со своей музыкой где-то далеко. У меня и самого не всегда получалось прогрессировать. Люблю и старые вещи, но музыка должна прогрессировать, меняться. Это не говорит о том, что раньше было плохо, но время идёт и появляются новые стили. Может сейчас уже не так много нового, но считаю есть интересное. Имеющий уши, да услышит, захочет – найдёт, поедет, послушает. Что касается лично меня, когда Паша Павлов играет в Харькове – я у него на басу.
Ты – часть формации «Шок»?
Да. Очень этим горжусь. Считаю Пашу Павлова недооценённым. В отличие от Сергея Чигракова, он музыкально более плодовит, несмотря на то, что он пропал из вида. Несмотря на возраст, он продолжает творить. У него много интересных вещей, но просто их никто не слышит.
Это тоже яркий пример безамбициозности. Он начинал тогда же, когда начинал Чиж и «ДДТ», и его песни не хуже. Я его называю харьковским Джими Хендриксом и Нилом Янгом. Но его концерты – редкость.
В Белгороде мы в последний раз играли акустику. А в электричестве играли на юбилее «Разных Людей». Мы чекались с Пашей. В зале никого не было. Открывается дверь. Входят «Разные Люди». Паша Михайленко говорит: «То-то думаем, до боли знакомый харьковский звук».
Можно сказать, ты единственный непьющий человек в группе «Шок»?
Давно веду трезвый образ жизни. Ещё можно отметить сотрудничество с легендарной группой «Белые крылья». В 2014 году вернулся в группу Дмитрия Смирнова после двадцатилетней разлуки. Меня очень давно им посоветовал Олег Клименко. Мы вместе записывались, но всё-таки хотелось играть в «Сланч», продвигать своё. Мы расстались по-доброму и поддерживали отношения. А в 2014 году штатный басист «Белых крыльев» по идейным соображениям не поехал в Белгород, и Дима мне позвонил: «Выручай! Концерт зарядили, надо сыграть двадцать вещей». Часть из них я знал.
То есть вы знакомы и Сашей Ониковым?
Знаком. В 2014 году он пригласил меня на концерт «Калинов мост». Я приехал. Что касаемо того, что происходило в группе «Разные Люди» после моего ухода, могу сказать о своих впечатлениях как слушателя. Чернецкий Чернецким был, он им и останется. Осталась честность, драйв, позиция, но музыкально мне больше нравилось, то что он делал в Харькове. Мне нравится альбом «Супербизоны».
Когда в 2014 году «Электрические партизаны» (Вадим Курылёв, Михаил Нефёдов и Павел Борисов) играли в клубе «Акуна-Матата», для меня это было вообще бомба. Так в Харькове никто не играл. Радикальная партизанская, ингерманландская музыка. Эти же музыканты играют в «Разных Людях». Видел их в передаче «Квартирник у Маргулиса». Ну, что же – звучат они сильно, убедительно.
Есть ли у тебя запомнившиеся концерты группы «Разные Люди»?
Я много видел «Разных Людей», со времени отъезда из Петербурга. Сравниваю зрителей, которые приходили тогда, и которые приходят сейчас. Это сложно. Они ведь не видели, что было в Харькове. А я смотрю именно через эту призму. Мне интереснее то, что они делали именно в Харькове. Не скажу, что в Питере плохо. Там музыканты один круче другого. Худой и Борис Шавейников чего только стоят. Они уже не играют в группе, и я ровно отношусь к их нынешнему творчеству.
Слышал альбомы «Чернец», «Акустика», «911». «Дороги», который они презентовали в Харькове. Не скажу, чтобы меня так тронули эти альбомы, как альбомы «Насрать» и «Не было». «Супербизоны» убедителен в этом звучании. Ещё на этом альбоме записана песня «Гопники» Майка Науменко.
До того, как Чернецкий уехал в Петербург, в группе «Сланч» возникла идея сделать кавер. Я любил творчество Майка, и эта песня нам нравилась. Захотели записать. Появился интернет и был открыт доступ к компьютерам, чтобы писать музыку. На студии Олега Клименко было дорого. Мы делали то, что сейчас делают все. Сейчас любой сидя дома может записать музыку. Скачали программы и сэмплы, из которых выжали всё, что можно. Песня получилась с майковским духом, хотя Дима Смирнов сказал, что мы исполнили её очень злобно, агрессивно. Я не любитель делать кавера один в один. Смысл играть ноту в ноту?
Когда был заключительный концерт с моим участием в составе «Разных Людей», исполнили «Гопники» в день рождения Майка. Каждая группа, участвовавшая в концерте, играла песни Майка. Когда стал вопрос, какую песню будем играть, не долго думали. Я сказал: «Давайте «Гопники»!». Сашка слышал, как мы её играли. Объяснять таким людям как Чиж и Худой, как играть блюз, неприлично. Мы сыграли практически точь-в-точь, как играли в «Сланч». Когда вышел альбом «Супербизоны», и услышал «Гопники», я понял, что Чернецкий не особо заморачивался. Мой риф не такой как у Майка. У него – ехидно-блюзовый, а у меня потяжелее, и есть сбивки.
Хочу попросить в заключение подвести итог. Что ты думаешь об этой истории, об этой группе, об этом городе, о Чернецком?
Могу добавить только одно, что Чернецкий – глыба; человек с большой группы; таких людей мало. Добрый, крепкий, иногда резкий. Хотя в быту он производит впечатление очень мягкого в общении. Как эти два человека в нём уживаются – в этом вся загадка и прелесть. Он бескомпромиссный, несмотря на все проблемы со здоровьем продолжает уверенно играть, приносить людям радость. Уверен, что есть люди, которым эти песни нужны, не важного какого периода, питерского или харьковского. Это хорошо. Сашке могу пожелать только самого лучшего.
Ещё хочу вспомнить один момент. Две наши страны сейчас политически по разные стороны. Чернецкий в соцсетях выразил свою точку зрения, которую многие не понимают или не разделяют. Я понимаю, но разделяю не во всём. Мне не понравилось, что некоторые харьковские друзья, устроили в соцсетях. Все мы люди, музыканты, и нас объединяет музыка.
На месте Саши я бы не участвовал в таких обсуждениях. Меня с ним не разделили ни его, ни мои убеждения. Пожелаю творческого вдохновения и здоровья. Не так много с ним сейчас общаемся, но общаемся. Виделись, когда он приезжал к маме, несмотря на угрозы, которые появились. Мы выросли в одной стране. Многое идёт от нового поколения. Им промыть мозги ничего не стоит. Ругаться с друзьями из-за того, что кто-то кого-то поддерживает – неправильно. Он прожил жизнь, он старше меня, он видел другое. Мне не за что его ругать. До сих пор уважаю его творчество и на вечеринках до сих пор пою его песни.
Топ-5 любимых песен Чернецкого?
Самая любимая «Будь». Уже не помню с каких времён её пою. «Рок-н-ролльно». Если из старых – «Россия». Есть зафиксированный момент, когда был квартирник Чижа у меня дома. Я подыграл ему на басу. Потом был фуршет, где Чиж в усмерть пьян, почти спит, но играет аккорды песни «Россия». Ещё мне нравится «Ангел» и «Молодой капитан». Последняя мне близка. У папы была опасная работа. Помню, как мы ждали его с мамой и братом.