На полуподпольном концерте в августе 1986-го, проводимом Харьковским рок-клубом, встретились гитарист Павел Павлов, барабанщик Леонид Колесников и басист Павел Михайленко. В парке им. Артёма, в компании групп «Утро», «Противовес», «Фабрика», «Рок-фанат» молодые ребята шокировала слушателей песней «Дурак на троне». Группа «Шок» неоднократно меня состав, однако неизменно сохраняет авторский почерк. Павел Павлов пишет песни со скоростью звука так, что издающие лейблы не успевают выпускать его гитарные эксперименты.
Это интервью одно из самых первых, взятых специально для книги «Жизнь стоит того…». Мы встретились с Павлом ровно 3 года назад, в его квартире по ул. Блюхера, недалеко от адресата Чернецких. Говорили о творческих витках 80-90-х в Харькове, а также самых ярких событиях в истории группы «Шок» и точках пересечения с участниками формации «Разные Люди».
Из интервью с Павлом Павловым:
Павел, как ты стал музыкантом и пришёл в рок-н-ролл?
В моём детстве был хор и всякие инструменты на любительском уровне. Потом – свадьбы и халтуры. Находясь на перепутье, на 2 года я стал музыкантом в военном оркестре. После возвращения домой, играл в ресторанах, филармонии, а потом и в рок-н-ролл затянуло.
В начале 1980-х в Харькове появились первые команды неформатного андеграунда. Мы поначалу посмеивались, но всё равно это было интересно как для профессионала. Однажды после концерта групп «Фабрика» и «Противовес», сошлись с барабанщиком на том: «Почему бы нам не вписаться в эту среду?». Это ведь свежее явление!
Павел Михайленко учился в Харьковском институте строительства и архитектуры (ХИСИ), в помещении которого репетировал со своей студенческой группой «Мост». Валя Зищенко посоветовал Пашу, и мы его взяли к себе под предлогом: «Давай, попробуем что-то?». Он согласился.
Мы уже назвались группой «Шок». Не помню, кто придумал название. Меня оно всегда смущало, но так прилипло, что сколько не пытался его изменить, не получалось. Как начинающие музыканты, должны были играть в самом начале на одном из сборных концертов. Но, придумав хитрый ход, выбрали время какое пожелали. Первую и вторую песни исполнял точно я, а третью – Паша Михайленко.
Весь концерт «накрылся» из-за драки, которую затеяли местные. Поэтому Саша Чернецкий с Сергеем Щелкановцевым не успели выступить в составе группы «Рок-фронт». Спустя время, мне пересказали историю, как Сергей, снимая концертные лосины, сказал: «Наконец-то у нас появились конкуренты!».
Публика взорвалась эмоциями после нашего выступления. Это подобно тому, как выйти на ринг. Одно дело – в ресторане играть чужое, а другое – своё. В нас присутствовал спортивный интерес. Решили остаться в рок-н-ролле. Понеслось! Начали репетировать и сочинять. У меня на тот момент была всего одна песня. У Михайленко – больше. Из этого выступления даже записей не осталось. Так что, неплохо сыграли рок-н-ролл в харьковском парке Артёма в 1986-м. Второй раз выступили в ДК Харьковского электромеханического завода. Так начался рок-н-ролл в моей жизни.
До какого года Павел Михайленко играл в группе «Шок»?
Павел ушёл из «Шока» по своим соображениям. Они не особо ладили с барабанщиком Лёнькой. Зимой 1986 года мы уже играли с другим басистом – Феликсом. Михайленко предложил мне пойти с ним. Говорю: «Да лучше я сам». Паша создал «Группу Продлённого Дня» (далее – «ГПД»), которая сначала вышла на сцену без Чернецкого. Хотя, если говорить о Чернецком, то идею взять его солистом, была изначально моя. Между собой мы говорили: «Нам нужен вокалист. Вот бы Чернецкого!». Саша был очень ярким и Паша Михайленко в последствие воплотил эту идею, пригласив его в «ГПД».
В 1980-е мы соперничали с «ГПД». Они круто выступили в ККЗ «Украина», а в Харьковском авиационном институте (далее – ХАИ), наоборот, у нас лучше получилось. Когда проводился 1-й рок-фестиваль в ХАИ, «ГПД» не допустили по идеологическим соображениям. А нас допустили, но заставили назваться «Группой под управлением Леонида Колесникова».
Менялось ли общение между музыкантами? Ведь начиналось всё с соперничества. А во что это соперничество перешло дальше?
Соперничество, оно же по-доброму, без подвоха. Все радовались, когда получалось что-то хорошее. Потом наступили времена, когда рок-н-ролл ушёл, а ему на смену пришёл шоу-бизнес.
Однажды известная на весь бывший СССР программа «Чертово колесо» обосновалось в Харькове. Если раньше для участия в ней промоутерами приглашались группы со всей необъятной страны, то затем ориентиры изменились в сторону предпочтений Артемия Троицкого и других музыкальных критиков. Пошёл спад. Концертов и фестивалей тоже не стало.
В 1990-е пришлось реализовываться в общежитиях, на квартирниках и в небольших клубах. Перешли на акустические посиделки в общежитии Харьковского авиационного института и радиофакультете Харьковского государственного университета. Так возникла наша «погранзастава», «лаборатория», где рядом оказались Александр Кубышкин и Сергей Кочерга. Чернецкий тогда болел дома, мы ходили его проведывать. Опять же, жили все рядом. На квартирники за деньги никто не ходил. Это всегда было для своих. Там не было случайных.
Чем ты занимался в то время, кроме музыки? И чем занимались другие люди из творческой лаборатории?
На заводе работал. Масленников потащил зарабатывать ремонтами. Этим мы занимались с переменным успехом. Было много смешных историй. Помню, квартиру у цыган переделывали. Это полный атас. Потом я в театр устроился. Эпизодически работал там, 2-3 спектакля в месяц.
Кубышкин строительством занимался, потом в метро работал, потом снова строительством занимался. Чиж играл на цыганских свадьбах. Был такой «цыганский король» – самый сильный пианист в городе потому, что штангист. Он во многом повлиял на цыганские подработки. Мы были командой лабухов. Практически перед самым отъездом в Питер, Чижа переманили настоящие цыгане. У них он набрался всяких цыганских музыкальных штучек. Это ж отдельная культура. Однажды провожали Петю Белецкого, и Чиж показывал: «Смотри, вот такая песня там!». Реально красивая песня. Редкая!
Скажи, чем уникальна для тебя история Чернецкого? Нельзя сказать, что Саша широко известная фигура в русскоязычной музыке. Но о нем знают многие.
Уникальность заключается в нестандартном сочинении. Многие пошли в так называемый «русский рок», но мало кто развился. Практически не знаю примеров, чтобы это было в правильном мелодическом и гармоническом смысле.
История Чернецкого – это харизма и настойчивость чистой воды. Как-то в Москве попал на концерт «Разных Людей». На барабанах играл Борис Шавейников. На мой взгляд, с ним вообще он не вписывался в цельный стиль. В «АукцЫоне» он на своём месте, а с «Разными Людьми» что-то не то. Вот слушаю, и кроме харизмы, мне как-то вообще ничего не приходит.
Позже, был на другом концерте, где было совершенно другое впечатление. Говорю Сане: «Сейчас отличный состав!». Говорит: «Не поверишь, пальцем не ударил, само получилось». У них там все состоявшиеся музыканты – Курылёв, Нефёдов, Васильев, Борисов. Саша – лидер, к которому все тянутся не спроста, даже, которые играли в известных группах.
У харьковского состава «Разных Людей» был свой пласт творчества. Чернецкий, Михайленко, Чиграков пишут стихи, которые гарантировано становятся хитами. Каждый их них вложил нечто своё. Кто-то реализовался больше, кто-то в меньшей степени и решил, что лучше заниматься своим делом. Но это совсем иная история, чем сейчас в Петербурге.
Могла ли группа «Разные Люди» иметь какое-то движение будущее, если бы, к примеру, Саша не уехал в Питер?
Вряд ли. В то время это было невозможно по многим объективным причинам. Ничего не происходило. Страна рушилась. В эти самые моменты, не было концертов, закончились фестивали. Что делать? Ничего! Харьков перестал быть центром такого движения. Когда всё упало это продолжалось вплоть до «5’nizza», которая задала новый тон. Но это уже не рок-н-ролл, а другая эстетика и жанр, другая публика.
Ты автор-исполнитель, музыкант. Играл в 80-90-е, и продолжаешь играть в 2000-е. В 80-е был запрет, литовки, прессинг, меньше возможностей раскрыться, музыканты с протестными настроениями. Было ли это в твоей группе? О чем петь хотелось тогда и о чём поётся сейчас?
Практически все стремились к так называемому «полит-року». Был у нас один примечательный эпизод в таком жанре. Поскольку в ХАИ мы назывались «Группой под управлением Леонида Колесникова», то его же и вызвали на собеседование на квартиру, чтобы «он рассказал там всё». Лёнька – уматный чувак, говорит: «Да ребята, я же джазмен! Рокеров ненавижу! Я играю, потому что играть хочется». Они посмотрели, говорят: «Иди отсюда». То есть всё так было условно.
О чем хотелось петь в 90-е?
Творчество – такое дело. Если хочешь что-то сделать, то делаешь. А о чём не задумываешься! Как карта ляжет! Мне очень повезло, что эта творческая тусовка произошла в моей жизни. Мы были какими-то относительно известными.
У Александра Кубышкина и компании была другая волна. Его называли последним романтиком. Они же играли в основном полубардовский рок (по звучанию, не по сути). Когда начало всё это происходить, я проникся. Это очень интересно и без напряга. Каждый что-то приносил, слушали друг друга, пытались записывать. Я записывался с Сергеем Кочергой. Чиж – с Кубышкиным. Зритель был не нужен. Весело, конечно! Чего не скажешь о нынешнем времени. Если раньше боролись «с режимом», то сейчас борешься за жизнь, с обстоятельствами. В принципе это тоже самое.
Может даже это интереснее, и более естественнее, потому тогда было много наивного и смешного. Хотя внутри, конечно же, чувствовался ветер перемен. А сейчас даже не представляю, может появиться или нет. Сейчас какое-то «затишье перед бурей».
Фото 006 – Павел Павлов на концерте «Разные Люди» 25-летие в платиновом составе. Белгород. 21 сентября 2014 года. Автор фото неизвестен.
Ты принимал участие в 25-летии группы «Разные Люди» в Белгороде. Опиши, что ты видел и что думаешь о юбилейных концертах этой группы.
Знаешь, грустно. Не помню, кто сказал, что «это последний раз». Да, в смысле в этом составе. Хотя было очень драйвово и весело. Было ощущение, что это уже не вернётся. Всё движется вперёд. Даже не в том дело, что в одну не реку дважды не войдёшь. Ты даже сам переменился. Клетки же меняются за 17 лет. Нельзя сделать то, что сделал сколько дней назад. Поэтому даже не стоит ностальгировать по этому поводу. Вперед только двигаться и идти!